Что значит сессия для преподавателя?
 |
Павел Вячеславович — один из преподавателей, которые составляют легенду журфака. Мало того, что на занятиях у него аншлаговая посещаемость, так еще и на пересдачу иные девушки отправляются только затем, чтобы ещё один вечер провести в его компании <...>. Правда, записывают его лекции редко: иногда профессор невольно подмигивает кому-то, а барышням, начитавшимся программной литературы, кажется, что это намеренно, вот они и боятся пропустить очередной посыл. Зато про Балдицына написали (и даже опубликовали в Интернете) настоящий реалистический роман. А вот списать, говорят, у него невозможно. Не знаем, не пробовали.
— Павел Вячеславович, для одних студентов сессия — это освобождение: студент в течение всего семестра всё читал, конспектировал и учил, а теперь он приходит и всё это сдает, освобождаясь от необходимости помнить все ответы на билеты. Для тех же, кто ничего не делал, это, наоборот, время напряжённое: гигантские объёмы, бессонные ночи. А что такое сессия для преподавателя?
— Честно говоря, сессию я не люблю. Принимать экзамены мне не очень нравится. Были годы, когда я читал лекции на первом курсе, принимал 18 групп на дневном и еще несколько групп на вечернем. И, конечно, я ходил тогда на работу каждый день, и это было совсем неинтересно. Очень тяжело! То есть сессия глазами преподавателя — это тяжелый труд, страда деревенская. Причем иногда ты знаешь, что студент может сказать или что он получит, буквально в первые минуты, но, как говорится, noblesse oblige, надо послушать его, надо дать ему понять, что у него такая-то отметка. В общем, тяжёлый труд, прежде всего.
Сессия американская
 |
— Как-то вы уезжали с родного факультета на целый год преподавать в США...
— Я там работал в архивах. И вёл несколько классов, это были классы русского языка и русской коммуникации, как это у них называется. Я подумал, что я могу читать? Американскую литературу им, насколько я понимаю, не самое правильное. В итоге решил, что им я привлекательнее как представитель русской культуры, как носитель русского языка. А русскую литературу я знаю ничем не хуже, чем зарубежную. Могу читать вам такие же курсы по истории русской литературы, и я однажды собирался это делать...
— Ой, да нам пока хоть зарубежную вам сдать бы! Скажите лучше, чем американские студенты, по вашим наблюдениям, во время сессии отличаются от российских?
— Во-первых, тем, что они американцы. У них очень высокая самооценка, огромное самомнение, и в трудную сессионную пору у них приподнятое настроение, они уверяют, что, живут в самой богатой, самой передовой и самой лучшей стране в мире. И этот настрой у них в любом жесте. Знаете, каждое местечко в Америке уверяет, что оно the best. Ехал как-то в Салинас, это в Калифорнии, на родину писателя Стейнбека — и вдруг надпись на указателе: «Вы проезжаете мировую столицу...» Чего-то. А, артишоков! (Смеется.) Это замечательно, такая сельскохозяйственная местность. Вот и студент американский, он очень любит себя. И в течение сессии он свободен, он раскован. Я общался со студентами двух университетов, причем самых знаменитых — это Беркли и Стэнфорд. И знаете, что? Преподавателю там меньше нужно следить за сдающими.
— Почему же?
— Сессия у американцев растянута, многое падает на письменные работы. И вот там если будет обнаружена шпаргалка или будет доказан плагиат, то студента исключают из университета. Более того, на нём остается пятно на всю жизнь. Если потом будет доказано о каком-то из ныне живущих ученых или юристов, что они лет там 15—20 назад списали в университете, это сразу разрушает их карьеру.
— То есть если бы мы там списывали так, как списываем, когда сдаем вам экзамен...
— Нет, это невозможно. Я давал маленькую работу — все работали сами. В той группе, где я преподавал, была очень красивая девочка — помесь итальянки и тайки. Она очень плохо говорила по-русски, причем я посмотрел, она была примерно шестого уровня, то есть не студентка, а аспирантка. Естественно, у носителей русского языка результаты были вполне приличные, а у этой бедняжки вообще никакие. Но она этого не стеснялась. Это естественно — быть невежественным и преодолевать свое незнание. У них в университете, если на наши оценки переводить, то «три» — это очень хороший балл, а «четыре» — это чемпионы. А у нас всем кажется, что надо обязательно получать «пять».
Как же сдавать нам
 |
— Что вам лично хотелось бы услышать на экзамене — самостоятельный анализ студентами произведений или осмысленное прочтение монографий по темам?
— Зачем мне пересказ монографий? Для меня важнее совсем другое. Первое условие — это знание текста. Концепции уходят, тексты остаются. Вы можете сейчас не прочувствовать, не понять до конца тексты, но если вы их достаточно внимательно прочли, они у вас в душе и голове уже остались. Потом вы придете к пониманию этих вещей, более глубокому. Лично я пришел к выводу, что многие вещи я узнал сначала как словесную форму, которую выучил, но не понимал, не прочувствовал. Потом уже в процессе жизни, приобретая опыт, я осознал эти идеи и проникся ими, и вдруг освоил уже через себя, а не как слово в кавычках. Поэтому самое главное — знать текст. Если вы знаете какие-то анализы — хорошо. Если вы умеете самостоятельно анализировать художественное произведение — прекрасно. Делайте это! Но иногда вот за этими потугами на самостоятельность, на анализ, скрывается обыкновенное незнание текста, потому что текст надо читать de visu, то есть своими глазами, а не в кратком изложении.
— А насчёт лекций? Вам, как преподавателю, приятно, когда цитируют ваши лекции, показывая тем самым, что ходили на них, записывали, запоминали, или вам, наоборот, все это неинтересно, потому что известно?
— Если это понято, продумано и я слышу в ответ какое-то свое собственное суждение, тогда это здорово. А когда ты слышишь убогий пересказ, причем с перевираниями, искажением собственных идей, то тогда мне смешно. То есть если это пережито, если это вошло в голову студента, это только тогда хорошо.
Билеты и конфеты
 |
— Как вы относитесь к тому, что иногда преподавателям на экзамене дарят цветы, конфеты?
— Отношусь к этому отрицательно, на экзамене ничего дарить не надо, не стоит. Мужчине вообще дарить цветы смешно. Я всегда себя чувствую неловко в подобных ситуациях. Тут нужно знать вкус. Мне даже бутылку спиртного какого-то пытались подарить. На самом деле, это чепуха. И спиртное, и конфеты, и цветы я привык выбирать сам и к подаркам отношусь совершенно отрицательно. Воспринимаю это как попытку подкупа.
— А если это чистое выражение любви и благодарности к вам?
— Ох. Вот у меня недавно студентка, которая прослушала два курса, получила две тройки. Сейчас ходит на мой спецкурс, занимается великолепно, я готов ей «отлично» поставить и всякое такое прочее. Она вдруг захотела мне что-то подарить. Она запомнила, как я сказал, что однажды студенты не вернули мне, ну попросту увели у меня один диск с фильмом. И она подарила мне именно этот фильм из моей коллекции американского кино. Вот это очень трогательный подарок. Приятный. И она ни в чем от меня не зависит, то есть материального интереса нет.
— Чай со студентами не пьёте? Чтобы настроение поднять во время сессии?
— Пить чай со студентами — это нормально. Это человеческие отношения. У меня есть приятели, они физику-математику преподают, так у них это правило — со студентом пойти кофе выпить, даже покрепче, пива, поговорить, потому что уровень студентов другой. Если бы вы знали, как занимаются технари и как там тяжело сдавать зачёты… У нас гуляльный факультет — с мехматом МГУ сравнится не может.
Впервые опубликовано 23 января 2009 года под названием «Что значит сессия для преподавателя? Ч.1». Полную версию материала смотрите здесь.
Фото на слайдере — сайт Северо-Западного института управления РАНХиГС
