О профанации любви. (Ч.1)
После слова "свобода" , пожалуй, ни одно слово не подвергается таким спекуляциям, извращениям и софистической проституции, как слово "любовь". Если слово "свобода" в популистском виде была нужна для того, чтобы ломать общественные структуры и нравственные нормы, то слово "любовь" в его современной либеральной интерпретации начинает служить оправданием для всяких извращений, начиная с теологических и кончая сексуальными.
В русском языке слово "любовь" не дифференцировано, поэтому семантически не однородно. В него можно вложить неадекватные понятия, более того, противоположные друг другу, что отчасти дало возможность либералам, как в рясах, так и без ряс, вступать в споры о том, что любовь выше всего, предусмотрительно скрывая, что же они понимают под любовью? Теософы подбросили для разрушения христианства свою идею, пришедшую по вкусу декадентствующей интеллигенции: "Истина выше религии", то есть, выше христианства. А теперь новые гностики и манихеи кричат: "Любовь выше морали", и перед "ее величеством" любовью должны исчезать все нравственные понятия, как пеленки, которые не нужны для выросшего ребенка. Современные проституты любви доходят до такой наглости, что людей, придерживающихся твердой, традиционной морали, называют из-за этого фарисеями или примитивными существами, которые не хотят выйти из темного средневековья на свет свободы.
В эту словесную свистопляску включились модернисты от теологии. Они заявляют: "Если любовь выше всего, то значит она выше догматов, поэтому надо отбросить догматы, которые мешают проявиться любви во всей ее полноте, сломать их как китайскую стену, стоящую в течение многих веков между конфессиями, и слиться всему человечеству в единую семью". На фоне катастрофической потери нравственности, когда блуд и гомосексуализм оправдывается любовью, возникает "религиозный блуд", где под видом любви разрушается Православие, а в свою очередь, религиозно - теософский хаос еще более стимулирует процесс нравственного декаданса. Православное учение о "единстве в истине" декаденты от религии стараются заменить "единством без истины". Они говорят: "Истина выше религии, а любовь - выше истины. Всякое разделение - грех против любви , поэтому - объединяйтесь".
Человек имеет земное отечество - страну, где он родился и вырос, имеет свое происхождение, историю страны и народа; он имеет духовное отечество - Церковь, в котором принял крещение, имеет родословие - Православие, ведущее начало от Христа. Отрицая традиции, человек становится беспризорным в своей стране; через уничтожение церковного Предания человек теряет небесное отечество: он становится униатом всех конфессий и религий, а по смерти в вечности - странником, не имеющим крова.
Смешение лжи и истины превращает истину в ложь. Полуправда - это самый ядовитый гибрид. В тоже время любовь, без истины и морали, превращается в страсть и становится гниющим болотом.
Фальсификаторы любви говорят: "Наполните душу одной
любовью, не думая ни о чем", как будто душа это бутылка, из которой легко
вылить одну жидкость и налить другую. Мы бы спросили этих фальсификаторов: а
куда они девали христианский аскетизм, жестокую борьбу с грехом в сердце, когда
человек вырывает из души страсти, как будто проливает кровь, когда необходима
великая осторожность от соблазнов, окружающих его, когда нужно еще большее
смирение души перед Богом? Откройте секрет, как вы так быстро и просто
разделались с первородным грехом? Господа фальсификаторы! Вы говорите о любви
так просто, как будто у вас нет страстей, оккупировавших ваше собственное
сердце. Вы забыли о диаволе, который постоянно водит вас за нос, вы забыли он
нем, потому что он спрятался под вашей одеждой, и не видите греха, потому что
живете в нем.
Вы соединили в один род человека с обезьяной, как потомка с предком, а теперь соединяете любовь с блудом. Вы "прирожденные соединители" всех со всеми, всего со всем. Если бы вам дали власть, то вы устроили бы встречи для соединения ангелов с демонами, а дальше я молчу.
Теперь все-таки обратимся к нашей задаче: что такое любовь, чтобы отличить ее от лже-любви.
В тримерии человека мы можем условно различить три вида любви.
1) Телесная любовь , которая основана на единстве происхождения и родовой солидарности; это сексуальная, супружеская, родственная любовь, основанная на голосе крови. Большей частью эта любовь является влечением плоти к плоти, хотя любовь между родителями и детьми могут переходить в сублимированную душевное чувство. Плотская любовь присуща не только человеку, но и другим существам, обитающим на земле.
2) Душевная любовь основана на человеческой солидарности, общности интересов, любви к отечеству, пониманию друг друга, как бы взаимном проникновении душ. Эта любовь выше, чем телесная, но и она принадлежит душе, и подвержена колебанию эмоций и настроений. Эта любовь дает пищу искусству, является основой дружбы и человеческой общности, но она может неожиданно сменяться равнодушием, или переходить в ненависть. Она является причиной житейских трагедий, она нередко соединена с телесной любовью, и поэтому, святой Григорий Богослов говорил о "некрасивой любви к душе, ради красивого тела". Душевная любовь, в ее сублимированном виде может проявляться как телесное милосердие, благотворительность и сострадание. Эта любовь находится в кругу земных переживаний; она может быть горяча и нежна, но она лишена прочности и постоянства, поэтому пророк псалмопевец сказал: "...всяк человек ложь".
Душевная любовь присуще всем народам и всем нациям. Мы видим ее проявления во все обозримые нами исторические времена. Поэтому человек может чувствовать, понимать и переживать поэмы Гомера и Вергилия, трагедии Шекспира, жизнеописания Плутарха, и поэзию Тассо. Душевная любовь присуща людям всех религий.
3) Духовная любовь . Она возможно только при действии Божественной благодати, когда пробуждается дух от сна, в котором погрузили его страсти, как пробуждается земля под лучами весеннего солнца. В борьбу с духовной любовью вступают страсти , гнездящиеся в душе и теле. Поэтому духовная любовь во многом - освобождение духа от рабства душевных влечений и эмоций, и установление иерархических сил человеческой монады. Это достигается в упорной борьбе. Поэтому начало духовной любви - покаяние, а начало свободы - аскетизм и подчинение своей воли благодати. Дух, заняв господствующее место в тримерии человека, своими импульсами проникает в душу, одухотворяет ее, и очищает саму душевную любовь. Без благодати душевная любовь постоянно подвергается коррозии и деформации из-за греха, живущего в человеке и внедрившегося в его природу. Без истины невозможно стяжания благодати; а без благодати душевная любовь переходит в страстную похоть. Истина - это страж любви, без которой любовь становится блудницей.
