Мемуары баронессы Софьи Буксгевден, фрейлины Императрицы Александры Федоровны
В эмиграции бывшая фрейлина последней Российской Императрицы Александры Федоровны — баронесса Софья Карловна Буксгевден — написала три книги воспоминаний: «Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России»; «Минувшее. Четырнадцать месяцев в Сибири во время революции. Декабрь 1917 — февраль 1919 годов» и «Перед бурей». Они были изданы в Лондоне в 1928, 1929 и 1938 годах соответственно.
Сведения о жизни Софьи Карловны Буксгевден в российских источниках до настоящего времени весьма ограничены сухими выдержками из ее биографии. Имя баронессы до сих пор не столь известно, как, например, учителей Царских детей Пьера Жильяра или Сиднея Гиббса. Между тем ее имя не может быть забыто — жизнь Софьи Карловны дает нам истинный пример неимоверной преданности Императору Николаю II и Императрице Александре Федоровне, пример безграничной любви и самопожертвования — ради тех Венценосных мучеников, которые в 1917 году оказались отверженными и покинутыми ближайшим окружением, бывшими союзниками и соотечественниками.
Баронесса С. Буксгевден со своей матерью Людмилой Петровной Буксгевден (урожденной Осокиной)
В первой книге приводится подробная биография Императрицы и описывается жизнь Царской семьи. Составителям данного издания удалось найти и включить в него биографические сведения о подругах молодости Императрицы в Дармштадте. Например, о фрейлян Гретхен и Тони Беккер. Удалось найти и разыскать информацию о дальнейшей судьбе Мадлен Францевны Занотти, старшей горничной Императрицы.
Впервые на русском предоставлена подробная информация о бельгийском военном атташе бароне де Риккеле, французском военном атташе маркизе де Ла Гише, испанском после в России в 1913 г. графе де ла Виньясе.
Уточнены биографические данные о графе Якове Николаевиче Ростовцеве, заведовавшем канцелярией Императрицы Александры Федоровны, ее личном секретаре, а также Сергее Сергеевиче Кострицком — личном зубном враче Царской семьи.
Большой акцент сделан на комментариях о благотворительной деятельности Императрицы Александры Федоровны в Царском Селе в мирное и военное время. Несмотря на актуальность темы, она мало известна широкому кругу читателей. Императрица принимала деятельное участие в создании Школы нянь, Дома призрения увеченных воинов, Общины Красного Креста, Дома материнства, Казанского кладбища и церкви при нем, собственного лазарета № 3 Ее Величества в Царском Селе, строительстве церкви при деревне Каукузи (около Шухнаровской Мызы), Школы «Светелка», Серафимовского подворья между старым Петергофом и Ораниенбаумом, Дома рабочих по английскому образцу и Школы народных искусств для девочек в Санкт-Петербурге и многое другое.
Во второй книге баронесса Буксгевден описывает события в ссылке в Сибири, где находилась Царская Семья. В процессе подготовки издания стали известны новые имена и события в период правления Колчака и гражданской войны в Сибири, ранее неизвестные широкому кругу читателей. Например, выяснилось, кто именно возглавлял отдел ЧК по борьбе с контрреволюцией и был комендантом города Тюмени в 1918 г. (Владимир Иванович Шебалдин). В издании приводятся подробные сведения о семье братьев Колокольниковых, построивших несколько школ и училищ в Тюмени, докторе Льюисе, который возглавлял Американский госпиталь в Тюмени, а также рассказывается о Флоренс Фармер — сестре милосердия Американского Красного Креста, деятельности Британской военной миссии Чарльза Элиота в Сибири, генерале Ноксе и генерале Блэре.
Третья книга посвящена семье самой Софьи Буксгевден и ее службе при Императорском дворе. Подробные воспоминания детства баронессы знакомят с жизнью русского дворянства в провинции и в Санкт-Петербурге. В частности, приводится ранее неизвестный эпизод встречи маленькой баронессы с Владимиром Ульяновым в его имении под Казанью.
Второй том содержит обширные исторические комментарии. В них основной акцент сделан на биографических материалах о людях, которые входили в близкий круг окружения Царской семьи и кто не покинул их после ареста и ссылки.
В издании сохранены все авторские комментарии, оригинальные предисловия автора и предисловия редакции к английским изданиям. В книгах можно увидеть около 200 редких фото Царской семьи и семьи Буксгевден, которые публикуются впервые.
Баронесса С. Буксгевден, Великая княжна Татьяна и Великая княжна Ольга
Здесь мы приводим отрывок из воспоминаний Софьи Карловны, где она рассказывает о своем приезде в Александровский дворец осенью 1904 года:
«Однажды в ноябре Светлейшая княгиня Мария Михайловна Голицына направила записку моей маме: «Ее Величество пожелала, чтобы ваша дочь приехала на пару месяцев в Царское Село на замену одной фрейлины, которая заболела. Императрица считает, что это будет приятным событием для юной девушки, которая, должно быть, чувствует себя одинокой, когда ее брат на войне». «Но она еще подросток! — воскликнула мама. — Она никогда не наносила частные визиты сама. Она будет совершенно потеряна при Дворе». «Соня Орбелиани (фрейлина Императрицы. — Прим. автора) ей поможет, — решительно сказала старая княгиня. — Это повеление Императрицы. Вы не можете отказаться.Ваша дочь должна прибыть на место послезавтра. Жизнь будет очень спокойной, так как из-за войны приемов никаких нет».
Так я отправилась в Царское Село. Моя мать снабдила меня бесконечным списком письменных инструкций. На другом листе был список «Не делать», подчеркнутый красным карандашом. Моя голова кружилась от всех ее предупреждений. Я чувствоваласебя совершенно несчастной, когда села в придворную карету, ожидавшую меня на станции. Лакей закрыл дверь громким хлопком». Такова судьба, — подумала я. — Теперь я навсегда там»…
У меня едва хватило времени снять шляпу, когда после осторожного стука в дверь вошел «скороход». «Ее Величество просит Ваше Превосходительство спуститься», — произнес он величественно. Я внутренне содрогнулась. Все мамины наставления смешались в моей голове, когда я проследовала за ним по длинному коридоруи маленькой витой дубовой лестнице в государственные апартаменты на первом этаже. Паркет был так тщательно натерт, что я скользила точь-в-точь, как наш деревенский лакей. Залы были абсолютно пустыми. Только в «полукруглом» зале на часах стоял невооруженный солдат. Его обязанностью было отмечать имя каждого лица, проходившего через комнату, а позднее отчет вручался начальникудворцовой полиции, с указанием точного времени, когда каждыйчеловек входил и выходил. Во дворце вообще не было вооруженных часовых. Когда я прошла библиотеку, я увидела двух казаков, стоявших на часах у двери. Это был вход в кабинет Императора. Мы прошли по другому проходу через маленькую гостиную с современной мебелью, обитой светло-желтым шелком, и паж Императрицы в темно-синем камзоле с латунными пуговицами открыл дверь в сиреневый будуар Императрицы. Это была ее личная гостиная, гдеона обычно принимала семью и самых близких друзей.
Я сразу обратила внимание на мебель из светлого розовато-лилового с полосками шелка, глубокие удобные кресла, однообразную массу картин на стенах, пианино, диван с кружевным покрывалом, стопки фотографий повсюду и огромные букеты белой сирени в высоких вазах по всей комнате. Императрица подошла поприветствовать меня, одетая в модное платье к чаю из розового шелка, отделанного кружевами. Ее четыре маленькие дочери были одеты одинаково в белые с большим вырезом у шеи платья из вышитого батиста, их волосы были украшены голубыми бантами. Они застенчиво поприветствовали меня, глядя на меня с любопытством, как на диковинного зверька. Во дворце не было фрейлины моего возраста, и было очевидно, что они решали, принять меня или нет.
Великие княжны Мария и Ольга, Царевич Алексий, Анна Вырубова, Великие княжны Анастасия и Татьяна, справа — С. Буксгевден
Императрица спросила, удобные ли у меня комнаты, и сказала мне, что она надеется, что в этот вечер я буду с ними обедать. Когда она со мной беседовала, полненькая трехлетняя, самая младшая, Великая Княжна со светлыми глазками, в которых уже проявлялось то веселье, столь заметное впоследствии, вступила в разговор: «А ты будешь с нами играть, новая дама? — спросила она. — А ты умеешь бегать?» Она вопросительно смотрела на меня уголком одного глаза, изредка слегка посапывая, так как в младенчестве у маленькой Великой княжны Анастасии был постоянный насморк.
«Анастасия, маленькая обезьянка, невежливо задавать людям такие вопросы», — смеясь, сказала ее мать. «Но я хочет знать», — настаивала малышка на своем неправильном английском. У Великой княжны была няня англичанка, мисс Игер, но весь штат нянь был русским, и умненькие маленькие девочки справлялись с обоими языками.
«Давайте поиграем в прятки», — предложила ее старшая сестра Татьяна. «Ну, если Иза (именно так часто называли баронессу Буксгевден — Т.М.) не возражает, то можно, только на десять минут», — сказала Императрица, сдвигая мебель. Шелковый шарф, лежавший под рукой, повязали Татьяне. Мне кажется, она украдкой поглядела в мою сторону и стала меня ловить, а когда подошла очередь завязать мне глаза, радостные возгласы маленьких княжон выдавали их движения, чтобы их поймать. Но когда я пыталась это сделать, с криками радости они обязательно ускользали. Маленькая Мария, шести лет, потянула меня за пояс. Быстро повернувшисьв незнакомой комнате, я чуть было не завалилась в кресло, что произошло бы, не предупреди меня Императрица, смеясь: «Стой! Берегись! Повернись налево». Наконец, я поймала десятилетнюю Великую княжну Ольгу, и наша игра подошла к концу. «Все остановитесь! — сказала Императрица. — Несут маленького».
Я развязала глаза и увидела, как вошла няня на руках с трехмесячным Цесаревичем. Он был очаровательным малышом, и никтобы не поверил, что он носил в себе врожденную болезнь. Даже в том младенческом возрасте у него были большие темно-голубые глаза. Он был толстеньким и розовощеким, и на щечках появились две очаровательные ямочки, когда он издал радостные звуки и потянул ручки к маме. Я никогда не забуду взгляд Императрицы, когда она его взяла у няни. Она сияла, разговаривая с ним на детском языке и щекоча его толстенькую шейку, пока он трогал ее бриллиантовые кольца.
«Какой он красивый!» — воскликнула я с искренним восхищением. Императрица с гордостью улыбнулась. «Он такой хорошенький, — сказала она. — Он почти не плачет. Попробуй, какой он тяжелый. Просто возьми его на руки». Я действительно была горда,когда держала на руках малыша, который, как я была уверена, через какое-то время станет моим Царем. Казалось, я ему понравилась, а может, ему нравились сверкавшие бриллианты на моей броши, которые он захватил ручками, и он издавал радостные звуки, когда я носила его по комнате. Няня ушла, а Императрица, взяв его у меня, понесла его через комнату в аккуратную колыбельку, всю в белых кружевах и голубых лентах. «В ней спали все мои дети, — сказала она. — Мне нравится, чтобы они были со мной в комнате, когда я читаю или пишу. Я всегда поднимаюсь наверх, чтобы его искупать — на него так приятно смотреть в это время».
«Скоро подойдет Император к чаю», — сказала она, отпуская меня. Чувствуя себя уже гораздо легче с Ее Величеством и важно пообещав Великим княжнам на следующий день прийти в их детскую и посмотреть их игрушки, я вернулась в свои комнаты».
Хочется верить, что российские читатели с интересом встретят три книги мемуаров баронессы Софьи Буксгевден, чья жизнь была посвящена любви и преданности Августейшей Семье Императора Николая II.
