Недетские игры детей: что делать с подростковой жестокостью?

В январе текущего года в подмосковных Люберцах девочки толпой избили в подъезде свою сверстницу, смеясь и снимая происходящее на телефон; в феврале во Владивостоке группа школьников жестоко избила одиннадцатилетнего мальчика, также снимая издевательства на камеру; в марте на Урале восьми- и девятиклассники обмотали ребенка скотчем, а потом сняли с него штаны и выложили видео в сеть; в апреле в Приморье тринадцатилетняя школьница избила одиннадцатилетнюю девочку на глазах у других детей; в мае Россию потрясла история о том, как двое девятиклассников из Ленинградской области заманили тринадцатилетнюю девочку в лес, насмерть забили молотком и признались в содеянном в соцсети; в июне стало известно о нескольких случаях поджога московскими и алтайскими подростками других детей. И это далеко не все случаи, зафиксированные только в 2023 году. Жуть, скажете? А кто спорит? 

Еще два года назад на ежегодном расширенном заседании коллегии МВД России Владимир Путин обратил внимание правоохранителей на то, что каждое четвертое преступление, совершенное подростками, – тяжкое или особо тяжкое. Президент отметил, что это тревожный сигнал «абсолютно для всех, для всего общества». Однако факт остается фактом: мы часто самоустраняемся от подобных историй, успокаивая себя тем, что «онижедети» и «не со мной произошло – и ладно, сами разберутся». Чем чаще мы узнаём о подобных случаях, тем обыденнее они воспринимаются: повторяющееся действие притупляет остроту. Агрессивный молодняк всегда о себе заявлял: драки район на район, замученные животинки, притеснения слабых, отъём денег у маленьких – мы видели все эти сюжеты в фильмах. Гормональные всплески, психические нарушения, социально-политические потрясения – все это было и будет, но означает ли это, что проблему можно игнорировать?

Телефонное «право»

Единого мнения относительно того, действительно ли в России год от года растет число случаев детской жестокости, не существует. Так, в 2019 году представитель Главного управления по обеспечению охраны общественного порядка МВД России Сергей Кравчук заявил, что за последние десять лет подростковая преступность сократилась в два раза. В то же время менее, чем за год до этого глава Управления организации охраны правопорядка в жилом секторе МВД России Станислав Колесник сообщил, что «отмечен существенный рост детской жестокости». Что касается официальной статистики, по данным Генеральной прокуратуры, в последние семь лет показатели подростковой групповой преступности последовательно снижаются (с 2016 года она сократилась более чем на 30%). Статистика Федеральной службы исполнения наказаний за последние 10 лет также свидетельствует о снижении численности несовершеннолетних, отбывающих наказание в воспитательных колониях.

–  Сейчас мы просто больше говорим об этом, – считает заведующий научной лабораторией «Социология образования и науки» Санкт-Петербургского филиала научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики» Даниил Александров. – В 1970-х годах, когда я еще студентом преподавал во внешкольных кружках, мы все время сталкивались с высоким уровнем агрессии в школах и во дворах. В 90-е годы прошлого века уровень агрессии старшеклассников был очень высокий».  Такого же мнения придерживается и психолог Центра когнитивной психологии Екатерина Шакирзянова: в интервью «Комсомольской правде» она отмечает, что подростковая жестокость – явление не новое, «просто благодаря развитию технологий это происходит у нас прямо перед глазами».

Почему детям так нравится снимать истязания на телефон и для чего они выкладывают эти видео в сеть? 

– Агрессия, попытки влиять на более слабых с помощью грубой силы – это расширение возможностей для неуверенного в себе человека, стремление самоутвердиться, – объясняет педгог-психолог средней школы-центра образования «Столичный» Анастасия Тахтай.  – Слабость жертвы у обидчика вызывает чувство превосходства. А если это ещё записано на камеру, то впоследствии даёт возможность пересматривать, получать повторное удовольствие. 

С другой стороны, все чаще в сети попадаются видео, в которых учителя оскорбляют детей, иногда даже распускают руки. Таких педагогов отстраняют от работы или увольняют (что по большей части справедливо), однако в процессе разбирательств нередко выясняется, что и сами школьники не так уж невинны. 

– Подростки часто провоцируют учителей, – рассказывает доцент кафедры психологии семьи и детства Института имени Л.С. Выготского РГГУ Виктория Кожевникова. – Многие дети специально инсценируют конфликт, чтобы снять видео, разослать и получить свою дозу скандальной славы.

По мнению Виктории, почти все виды травли связаны с желанием выложить демонстрацию своей «силы» в открытый доступ. Множества провокаций и жестоких эпизодов можно было бы избежать, запретив детям приносить гаджеты на уроки. В нашей стране такие попытки уже предпринимались, но инициатива провалилась: родители шумят, что «это частная собственность» и что им «надо звонить ребёнку в любое время». 

Виктория Кожевникова

– Это говорит о недоверии родителей к учителям и всей системе образования, – продолжает Виктория Кожевникова, – часть проблемы заключается именно в этом. За ребёнка в стенах школы должен отвечать учитель: если что-то случилось, он немедленно оповестит родителей, вызовет скорую помощь и так далее. Во Франции, например, был такой опыт: ученики убирали телефоны в ячейки на время уроков и забирали после. Если надо было позвонить, то на перемене можно было попросить учителя открыть ячейку. 

Откуда берется жестокость и какие дети находятся в группе риска?

Ребёнок не рождается садистом и агрессором, но может им стать. Среди основных причин возникновения подростковой жестокости психологи выделяют следующие: неуверенность в себе, непонимание себя и своих чувств, трудности в общении с родителями, недостаток внимания старших, большое количество свободного времени и отсутствие духовных ориентиров. Любой ребенок будет искать и находить способы самореализации, и если никто не помогает ему в этом, – кто сказал, что его выбор будет социально-одобряемым? 

Специалисты выделяют несколько групп детей, потенциально склонных к насилию:

– Фантазёры и мистифицированные личности, которые верят в инопланетян, теории заговора, колдовство, призраков и т.д.; 

– Религиозные фанатики с крайне радикальными взглядами, которые могут навязывать сверстникам, разделяя их на «своих» и «чужих»;

– Жертвы травли и сексуального насилия. Психологические травмы опасны развитием посттравматического стрессового расстройства: такие дети могут проявлять ненависть к сверстникам, к противоположному полу или если кто-то внешне напоминает им обидчика. Агрессия может происходить спонтанно – например, как реакция на случайную шутку, которая вызвала ненужную ассоциацию;

– Дети из маргинальных семей. Алкоголики, наркоманы, асоциальные личности часто имеют интеллектуальные нарушения, которые формируют поведенческие стратегии. Ребёнок таких родителей просто не знает, как держать себя в руках, ведь адекватного примера выражать свои потребности у него не было;

– Тревожные дети. Они боятся опозданий, отвечать у доски, учителей, трясутся из-за невыполненного задания. Могут делать что-то антисоциальное из страха или из мести: я так долго вас боялся, теперь вы тоже будете меня бояться;

– Дети, переживающие неудачный любовный опыт. Особенно первый: отвергла девушка, запретили родители... Вспомним, например, псковских подростков, которые отстреливались от родителей и полиции, потому что им запретили продолжать отношения;

– Дети-мигранты, особенно из иной ментальной среды. Люди, которые переехали в другую страну, имеют как минимум одну травму – они тотально изменили жизнь, а это всегда непросто;

– Дети с «синдромом олимпиадника», которых родители перегружают конкурсами, соревнованиями. Соответствовать ожиданиям взрослых получается не у всех, и многие дети срываются, выгорают. И с другой стороны: когда родители верят, что их ребёнок необычный, гениальный, но в школе его недооценивают, заваливают, недолюбливают – у подростка может возникать агрессия на окружающий мир.

По мнению Виктории Кожевниковой, чтобы избежать множества из перечисленных проблем, необходимо, чтобы подросток был занят созидательными делами. 

– Голова пустая, наполненная злобой и завистью, неумение преодолевать сложности в учёбе и общении – это сигналы заниженной самооценки, глубинных комплексов, которые мешают жить, и прямой путь к агрессии, – считает специалист. – Если повысить качество жизни ребёнка, он перестанет травить других, потому что начнёт уважать себя. Но это долгий процесс. Пока юный человек будет учиться уважать себя, он успеет затерроризировать многих, но главное, что этот процесс пойдёт на спад. 

Кто следит за детьми?

Нет уже тех бабушек из нашего детства, которые, сидя на лавочке, присматривали за всеми ребятами во дворе, – теперь дети часто предоставлены самим себе и телефону. Родителям часто не хватает времени на качественное общение с детьми: они работают, чтобы одеть, обуть, выучить и развлечь. Из-за отсутствия внимания к себе дети начинают искать общения в интернете, смотрят материалы без ограничений по возрасту.

–  Не надо ограничивать детям доступ к интернету, – говорит психолог Марина Сазонова. – Действие равно противодействию. Вместо этого я бы посоветовала родителям внимательно следить за тем, чем занят ребенок, и проводить с ним время не «для галочки», а действительно вовлечённо, с интересом к тому, чем он живет, о чем думает, что его беспокоит и что радует. Для этого не требуется бросать работу и сидеть с ребёнком с утра до ночи. Достаточно всего нескольких минут в день принимающего, неосуждающего внимания, прямого зрительного контакта. Можно посмотреть вместе добрый фильм, прогуляться по парку и поесть мороженого, поужинать наедине, без телефонов и гаджетов.

С ребёнком надо откровенно разговаривать независимо от возраста, а для этого взрослому необходимо уметь устанавливать доверительный контакт. Американский психолог Диана Баумринд выделяла три стиля родительского воспитания: авторитарный (подавление личности), либеральный (попустительство), демократический (разумная помощь в развитии). Ее ученики открыли еще один стиль – индифферентный (самоустранение). В зависимости от подхода родителей к воспитанию можно предположить, каким вырастет ребёнок и какими будут проблемы его личности. Большинство самых успешных взрослых были воспитаны в демократическом стиле, где есть внимание, допустимые свободы и достаточный контроль. 

Марина Сазонова

По словам Анастасии Юлиной, в ситуации нарастающей неопределённости, в которой мы оказываемся на протяжении нескольких последних лет (пандемия, социальные и геополитические перемены), детям и подросткам может быть особенно трудно.  Они очень чутко улавливают и перенимают эмоциональное состояние родителей: неуверенность в завтрашнем дне, непонимание происходящего серьёзно расшатывают внутреннюю стабильность даже у взрослой, сформировавшейся личности, а детей и вовсе может толкать на экстремальные поступки. 

– Уже в седьмом классе подросток имеет собственное мнение относительно происходящего, – объясняет Анастасия. – У него есть свои представления о мире – может быть, они недостаточно корректны, ведь детский разум еще не может анализировать, как взрослый, – но они уже имеются, и игнорировать их нельзя. Дети часто акцентируют внимание на одном аспекте проблемы и считают его единственно верным, поэтому необходимо ненавязчиво учить ребенка рассуждать, смотреть на ситуацию с разных сторон. 

Виктория Кожевникова считает, что осознанность ребенка начинается с осознанности его родителей: «Семья должна объяснять ребёнку, какие конструктивные способы самовыражения существуют, и подавать пример. Детям часто хочется выделиться из толпы – в этом могут помочь спорт и творчество. Кто хоть раз получил медальку на пьедестале, тому захочется повторить этот позитивный опыт. Только не надо требовать от детей больших результатов, это может приводить к срывам. Когда ребенку кажется, что он не оправдывает ожиданий родителей, что дома его не любят таким, какой он есть, – в среде, где есть более слабые дети, он представляет себя сильным». 

Куда смотрит школа?

На школу возложена в том числе воспитательная функция, в каждой обязательно есть психолог. Проблема состоит в том, что на одного психолога в государственной школе приходится слишком большое количество учащихся. Нормативно-подушевое финансирование, определяющее сегодня зарплаты школьных психологов, предполагает, что 30 детей лучше, чем 20, – однако для результативной работы всё должно быть наоборот. Кроме того, по данным портала «ГородРабот.ру», средняя зарплата педагога-психолога в России в 2023 году составляет всего 23 835 рублей – можно предположить, что специалист высокой квалификации вряд ли пожелает трудиться на таких условиях. Добавим сюда огромное количество бумажной работы – и становится ясно, почему ребёнок зачастую встречается со школьным психологом только тогда, когда уже что-то произошло. 

– В начале 2000-х годов в школах были организованы специальные психологические службы, – напоминает Виктория Кожевникова, - тогда выделялось по три-четыре ставки для каждой возрастной группы, была возможность наставничества. Однако оптимизация привела к тому, что психолог на всю школу остался один. Есть ещё социальный педагог, который занят детьми, попавшими в сложные жизненные обстоятельства, и заместитель директора по воспитательной работе, который всё это курирует. 

Воспитательной работой может заниматься и классный руководитель, и любой другой учитель. Но нередко и сами педагоги подвергаются травле со стороны детей, не понимают, как выстроить с ними диалог. 

Марина Сазонова объясняет: учитель должен быть авторитетом, а не обслугой. «Любому учителю необходимо глубинное самоуважение. Если человек уверен в себе, твёрд, прямо смотрит в глаза, спокойно реагирует на выпады – издевательства либо быстро прекратятся, либо и не начнутся. Когда сам учитель уверен, что никто не в праве с ним так поступать, тогда эту уверенность будут чувствовать и дети». 

По словам специалиста, учителям не менее необходимо работать с психологами, чем детям – причем не по желанию, а на постоянной основе. Это должен быть отлаженный, обязательный процесс, чтобы педагогам проще было выстраивать комфортную и результативную работу на уроке, избегать профессионального выгорания, обоюдных срывов и взаимной агрессии.

По мнению Анастасии Юлиной, одной из причин подростковой агрессии является то, что детям бывает очень трудно понять себя, осознать свои эмоции и потребности. Для этого им необходимы хотя бы базовые знания психологии. 

Анастасия Тахтай

– Неплохо бы ввести в школах обязательные уроки психологии, – предлагает Анастасия, – тогда ребята начали бы лучше понимать себя и других. Во ФГОСе сейчас отсутствует такой предмет как «Психология» (он может быть организован как факультатив, то есть посещается по желанию. Какое желание может вызвать у подростка посещение дополнительного урока, легко догадаться).

В некоторых школах психологи проводят тренинги по вечерам – без ущерба для учёбы и секций. В частных школах организуют специализированные неформальные мероприятия: квесты с психологическими сценариями, пикники с психологами – это помогает снизить барьер в общении с проблемными детьми. Проведение совместных игр с участием обиженных и обидчиков объединяет, помогает преодолеть противостояние. Полезны и родительские собрания с участием психологов: так взрослые смогут быстрее понять своего ребенка, осознать риски его развития, начать работать в команде с психологами и педагогами, а не противодействовать им.

Что делать, если встретил незнакомого агрессивного подростка?

Люди, не имеющие психологического или медицинского образования в области психиатрии, могут догадываться, что с ребёнком что-то не так. Анастасия Тахтай уточняет:

– Когда присутствует «тяжёлый взгляд», когда подросток пытается манипулировать окружающими,  настраивать людей друг против друга – это тревожный знак. Особо опасны тихушники. Чаще всего детей, которые попадают в хронику правонарушений, впоследствии характеризуют как тихих, скромных, не скандальных, ни с кем не общавшихся. Если ребёнок проявляет эмоции, значит, что он насколько-то точно здоров. Истеричных личностей бояться не стоит. Демонстративное поведение (яркая одежда, украшения, пирсинг) – это лишь способ самовыражения. Значит, человек выплёскивает свои страсти и не выберет другую стратегию поведения, разрушительную.

Если мы видим агрессию подростка в отношении нас, – в транспорте, в общественном месте, – и не можем пройти мимо, психологи рекомендуют продемонстрировать превосходство, ведь агрессивные люди часто трусливы. Надо спокойно посмотреть и твёрдым голосом дать команду: «сядь», «остановись», «выйди». Это работает. Вступать в перебранку – бесполезно.  

Хорошо работает метод «отзеркаливания». Можно сказать: «Я сейчас сниму и выложу в социальную сеть или на городской ресурс ваши проступки. Портал «Наш город» прекрасно доводит информацию, куда надо». Тот же способ эффективен, если есть насмешки в коллективе из-за внешности, бедности, национальности: «Да, я такой. У меня не модная одежда, старый телефон, и я перекусываю бутербродом из дома. Примите это». Шутникам становится не интересно, и травля прекращается. 

Подростковая жестокость – задача решаемая. Но это командная игра. Невозможно вытащить человека из психологического болота в одиночку. Только объединив усилия семьи, школы и государственной машины можно достичь позитивного итога. А не прятаться «в танк» после просмотра очередного видео детских драк и истязаний. Танков столько нет.