Диалог с Дидро на выставке в Пушкинском

Выставка, недавно открывшаяся в ГМИИ имени А. С. Пушкина, посвящена одному из ключевых событий Франции эпохи Просвещения — Салонам. Несмотря на сложные отношения с зарубежными музеями, экспозицию удалось собрать благодаря русско-французским связям второй половины XVIII века: в отечественных коллекциях материала предостаточно.

Луи-Мишель ван Лоо. Портрет Дени Дидро

В 1648 году, при «короле-солнце» Людовике XIV, возникла Королевская Академия живописи и скульптуры. Через 15 лет появились выставки, на которых работы академиков представляли публике. В первые годы они устраивались на разных площадках, а в 1725 г. обрели постоянное место в Квадратном салоне Лувра — он дал название и самим экспозициям.

Предыстории и первому этапу существования Салонов посвящён первый зал. Здесь расположен план Парижа — культурной столицы того времени, портреты людей, создававших Салон, гравюры и картины с изображениями первых выставок.

Шпалерная развеска. Фото Марии Москвичёвой

Принцип экспонирования, принятый в XVIII в., отличался от современного. Во втором зале организаторы попытались показать старинную развеску, насколько это возможно по технике безопасности. Картины занимали всю стену, вешались рама к раме. Располагались они согласно академической иерархии жанров и удобству рассмотрения: наверху были большие полотна на исторические, библейские и мифологические сюжеты, ниже — портреты, затем — жанровая живопись и пейзаж. Скульптуры ставили на столах в центре.

Проходим дальше — и принцип развески меняется на современный. Зритель может познакомиться с произведениями, выставленными в Салоне, и вступить в диалог с одним из главных философов XVIII века — Дени Дидро. Этот собеседник императрицы Екатерины II стал у истоков художественной критики, написав рецензии на девять выставок в Лувре. Цитаты из его обзоров мы видим рядом с произведениями.

Жан-Батист Грёз. Паралитик

Один из отцов эпохи Просвещения с её рационализмом, атеизмом и вольномыслием, Дидро делал акцент на идеях воспитания. Его любимый художник — Жан-Батист Грёз. Представленной на выставке работе «Паралитик» посвящён длинный хвалебный текст. Современному зрителю картина, на которой вокруг разбитого инсультом деда собралось большое семейство, кажется надуманной и искусственной. На лицах девяти фигур разного возраста и пола — одни и те же почтение и беспокойство. Естественной сцену не назовёшь, но философа она восхищает. Это изображение того, как должно быть: все близкие и даже зять (!) заботятся о парализованном родственнике.

Впрочем, голым моралистом Дидро не был. Он пишет, что ценит «правдивость», то есть убедительность сюжета, хотя в ту эпоху нормой живописи была нарочитость. Для философа есть порог условности, переход за который делает произведение неубедительным. Грёз этот рубеж не переходит, а вот Никола Бернар Леписье получает реприманд за «Портрет семьи Леруа». Критик сетует, что композиция уж слишком симметрична, в лицах не видно характеров и даже материал одежд передан плохо — складки слишком жёсткие, как будто это не ткань, а резьба по дереву. С этим трудно не согласиться даже нам.

Никола Бернар Леписье. Портрет семьи Леруа

Центральный зал представляет воображаемый кабинет философа. На основе текста «Плач по моему старому халату» кураторы выставки собрали предметы искусства, которые могли быть находиться в доме. Наряду с эскизами жанровых сценок Грёза здесь есть офорты с исторических произведений Никола Пуссена, эскиз головы авторства Питера Пауля Рубенса (а это художник, почти противоположный Пуссену по темпераменту), спокойный архитектурный пейзаж Пьера-Антуана Демаши и пылкая «Буря» Карла Верне. Дидро может найти положительное и в стилях, где моральный пафос отсутствует: например, вполне одобрительно отзывается о «Рождестве» Франсуа Буше, которого в целом нещадно ругает.

Но самое яркое — рецензии напоминают о физических изменениях с картинами. В описании «Детей фермера» Жана-Оноре Фрагонара посетитель с удивлением читает: «Слева над очагом в нише видны горшки, бутылки и всякая кухонная утварь». Сейчас на этом месте не видно ничего. Всему виной лак, который со временем потемнел и настолько «въелся» в картину, что первоначальный вид уже не восстановишь.

Жан-Оноре Фрагонар. Дети фермера

Зато можно глубже понять логику искусства XVIII века, разобраться, что ценили современники в этой живописи, и узнать, как изменилось её восприятие за 250 лет.

Выставка работает до 1 октября

Следите за обновлениями сайта в нашем Telegram-канале