Позитив - в фильме «Все умрут...»? (Ч.2)
- Есть ли в фильме автобиографические подробности?
- Секса в подвале у меня не было. 
Но я раскладываюсь на всех троих героинь. У Кати глубоко драматическое восприятие жизни. Жанна хочет, чтобы все было клево, - неважно как. А Вика в принципе тупая.
Мы договорились с актрисами, что они будут играть себя в 14 лет, и в итоге они под себя правили сценарий с Сандриком (Александром Родионовым, - ред.). Полина Филоненко, игравшая Катю, вообще переделала сценарий.
- Когда я посмотрела фильм, я дала его своим младшим знакомым, которым как раз около четырнадцати лет. И они остались недовольны концовкой: должна быть еще одна драка, месть.
- На премьере к Полине подошли какие-то подростки и сказали: отомсти ей в следующем фильме. Они попросили у нее автограф, и она написала: я отомщу. Но снимать вторую часть я не собираюсь.
- Российское общество на данный момент - классовое, очень сегрегированное. Для многих та среда, которую Вы показали, - как быт народов Африки. Вы сами-то как-то сталкиваетесь с этой средой, насколько она вам близка?
- Я знаю детей из класса ниже среднего и из VIP-класса, но когда они выходят во двор, они тусуются вместе и делают одно мрачное дело. И неважно, из какой ты семьи - из хорошей или из плохой. Родители просто не знают, чем занимаются их дети. В этом районе - в Строгино - я прожила 19 лет, этот фильм - прощание с этим районом. Мы встречались, у кого-то пятьсот рублей, а у кого-то десять, но мы все скидываемся и покупаем, например, "Три топора". В плане эмоций и атмосферы фильм автобиографичен.
- Этого объединения «поверх барьеров» и сейчас почти уже нет, а скоро и совсем не будет.
- Такие разговоры ведутся при каждой смене поколений, я думаю. Все говорят: уходит то, уходит это. А на самом деле драма идет еще из античности. Если мой фильм называют жестью, то о чем писали древние? Там была жесть покруче. Всегда одно и то же. Мне кажется, глупо рассуждать, что такие натуры уходят.
- Раз Вы упомянули древних, расскажите о линии своих предшественников... Как вы себя видите? Или вы считаете, что пришли в чистое поле?
- Нет, у меня есть кумиры, учителя и авторитеты. Но ставить себя в ряд с великими людьми я не решаюсь, а с не-великими - тем более не хочу.
- 
А как Ваше творчество соотносится с Достоевским?
- Достоевский вгоняет в депрессию, а мое искусство несет позитив.
- Да рассчитан ли Ваш фильм на сопереживание персонажам вообще?
- Да. Когда зритель смотрит кино, он переживает только тогда, когда находит что-то похожее - или в себе, или «да, это с моей соседкой было». А жалость - другое. Давить на жалость - это искусственно. Достоевский - это спекуляция на человеческой трагедии. У меня этого нет.
- А в чем для Вас позитив?
- А вы что - ни разу не улыбнулись? Позитив для меня в кино - это когда фильм дышит, есть вдох и выдох. Я почему такой финал поставила? Она плачет. Это как сначала напряжение в воздухе, а потом дождь идет. Это облегчение какое-то. Она плачет оттого, что ничего не может сделать. Я, например, испытываю позитивное чувство в конце фильма.
- Как Вы отбирали актеров на роли?
- Я дала задание своему кастинг-агенту... А Полину я в глаза не видела, но мы ее утвердили на главную роль. Марина Александровна Разбежкина прочла сценарий и говорит: «У меня для тебя есть актриса на главную роль (Кати, - ред.)». Показали мне фотографию Полины, у нее на шее висела такая железная конопля на шнурке - прямо из девятого класса. Это было гениально! Ей отослали сценарий, сказали, что она будет Катю играть, и она была в шоке: без кастинга, без ничего... Она приехала, мы познакомились, а она меня боялась, конечно: ей в Питере понарассказали, что я кровь младенцев пью...
- Не было чувства, что актеры не смогут воплотить Вашу идею?
- Мы же изначально обговорили, что актеры будут играть себя. Это такое одноразовое кино для них получилось, они больше не смогут к этому вернуться. Понимаете, в чем кайф?
- В фильме затрагивается вопрос воспитания, домашней тирании и т.п. Как Вы сама к этому относитесь? Что позволять и что запрещать детям? Вы же мама...
- Я пока ребенка вообще не воспитываю - я создаю ей комфортные условия для жизни. Мне кажется, в фильме идет речь о потере диалога между родителями и детьми. Они же там одинаково прекрасны и одинаково отвратительны. Нет такого, что одни хорошие, а другие плохие. Мне кажется, главное для ребенка - чтобы первым кумиром в жизни были родители, чтобы они были авторитетом. Тогда никогда ребенок не сделает того, чего не сделали бы его родители.
- Есть ли у фильма задача, миссия, и если да, то какая?
- Задача была только одна - снять профессиональное, хорошее, честное кино.
- А сверхзадача, миссия?
- А это что такое?
- Чему этот фильм хочет научить?
- Я не верю в спасительную силу искусства, в моралите и дидактику.
- А какие фильмы Вам самой нравятся?
- Я могу назвать некоторые из многих. Это «Иван Грозный» Эйзенштейна, это «Калигула» Тинто Брасса, «Иди и смотри» Элема Климова, «Еще раз про любовь» Натансона, первый «Бумер» Пети Буслова, - да кучу всего можно перечислить.
- Что Вы имеете в виду под словом «честное» кино?
- Я имею в виду, что каждый автор - хозяин какого-то произведения, не важно, в литературе или в кино - всегда снимает и пишет про себя. Если это делать честно, то это будет хорошо. А если нечестно - это как если бы я начала снимать фильм «Жара». Я ничего не знаю про этих молодых людей, которые так живут.
- У меня вопрос по процессу съемок. Не тяжело работать с такой оравой подростков?
- Да нет, не тяжело. У меня же помощники есть. Есть человек, который за массовку отвечает, есть второй режиссер, который отвечает за актеров второго плана...
- Все говорят, что в школах всегда так было, так есть и так и будет. А Вы видите выход из этой ситуации в реальной жизни? Вы верите, что изменится жизнь людей в Строгино?
- Я ничего плохого в этом не вижу, это нормально. Страшно будет, если это изменится. Я себе представляю сразу мир, описанный Замятиным, когда все без эмоций и под номерами.
- То есть это нормально с Вашей точки зрения?
- Да, мне кажется, что человек имеет право получить опыт счастья и несчастья так, как он его хочет получить.
- В своих фильмах - «Девочках», «Мальчиках», «Сестрах» - Вы снимали близких Вам людей. Почему Вы решили отойти от этого? Вы вернетесь в документальное кино?
- Нет. Документальное кино не имеет прокатной судьбы. Мне это не интересно.
- То есть Вы перешли к этому из-за зрителя? Или это мотивируется и у Вас внутри?
- Конечно, из-за зрителя. Но и внутри: мне это не интересно, хотя я не до конца исчерпала эту тему.
- В прессе много сравнений Вашего фильма с фильмом «Детки» Лари Кларка, который был запрещен (например на территории Беларуси). Его даже сейчас довольно сложно найти. Как Вы к нему относитесь?
- Это два разных фильма. Сразу видно, когда снимает взрослый человек, который не попытался пересадить себе мозги этих детей. Что меня покоробило - тринадцатилетние девочки рассуждают о сексе, как сорокалетние шлюхи. И при этом у них такая актерская задача, что глаза блестят. Но этого не может быть. Они не могут даже понять, что это такое, чтобы говорить так об этом. Они этого стесняются, они этого боятся, для них это круто, но только «по приколу», это вообще другой мир.
- Вы не допускаете, что где-то существуют и такие подростки, которые могут говорить о сексе, как в «Детках»?
- Такие подростки есть в литературе и в кино, но в жизни я таких не встречала. Но там есть своя художественная правда. Любое кино нельзя оценивать, как слепок с жизни. Кларк - хороший мастер в своем направлении.
- Почему семья Вики не показана, а родителей других девочек мы видим?
- Мы сняли сцены с семьей Вики, но они получились отвратительными, и мы их выразили. По-моему, сцена с жвачками говорит обо всем. По сценарию была сцена, где Вика с родителями сидит на кухне... А родителей ей на кастинге я ей сама подобрала таких карикатурных, что потом поняла, что это не мой стиль. Они начали играть сцену, и я поняла, что сцена неснимабельна. Она была нелогична, некинематографична. Это был передоз. Папа сидел пельмени жевал, Вика принцесс рисовала - это был трэш, неловко было на проявку сдавать.
- Чьи родители по сценарию должны были быть свидетелями Иеговы?
- Катины, но Полине это не понравилось. Стали бы говорить: вот, она такая, потому что у нее родители такие...
- Были альтернативные финалы?
- У меня был один альтернативный финал, потом еще друзья и знакомые стали выдумывать свои финалы. Был такой финал: понедельник, утро. Первый кадр: Жанна еще до звонка за первой партой в белой блузке сидит, сложив руки по-школьному. То есть было понятно, что с ней сделали за эту ночь родители. Звенит звонок, все заходят в ворота, стоит Вика с пацанами. Ее спрашивают, чего она на урок не идет, а она матерится, ей все равно, она скапустилась уже. А Катя в это время стоит и закрашивает все, что после дискотеки на стенах написали, - матерные стишки, «Здесь был Коля»... А сзади нее стоит уборщица. Звонок уже заканчивается, Катя оглядывается, и уборщица ей: «Давай работай, я тебе сама звонок дам». Она закрашивала, шли титры. Но я знала, что этого не будет в фильме, просто для себя сняла.
- Какие трудности были в процессе съемок?
- Со сценой в подвале трудности были только у Полины. Она так плакала потом... В принципе, они постоянно плакали после съемок. А так я не помню. Первую сцену я снимала сама - похороны кота. Я заказала двух дохлых котов, они были в холодильнике, а выбирать кота позвали Агнию. Ей же было его целовать - восемь дублей. А специальный человек потом доставал его, мыл, сушил феном и приводил в кинематографический вид. И кот очень вонял. Она целовала его, а все ловили кайф, что и ей досталось, потому что она всем надоела тогда уже.
- Какое будущее у Ваших героев?
- Я не буду об этом рассказывать, я не знаю. Я не знаю, какое у меня будущее, а какое у них - тем более.
- Вы упомянули о психологическом обосновании всех действий в фильме. Негативное в культуре подростков - идет изнутри или порождается средой?
- Мне кажется, характер складывается из многого. И влияние среды, и генетическое влияние, и образование, и воспитание, и опыт родителей.
- А почему выбрано именно такое название?
- Я искала красивое название, длинное, в стиле «Покажи мне любовь» или «Мне не больно». Нашла свою мантру. Все умрут, а я останусь. Красиво.
