Оглашенные, изыдите!

Один мой родственник – не крещеный, но искренне интересующийся православием молодой мужчина, решил съездить воскресным утром в большой подмосковный монастырь, известный своей многовековой историей. Он давно собирался побывать на литургии, причем не где-нибудь, а именно в намоленном месте, долго откладывал свое намерение и вот, наконец, решился.

В монастырском храме было, как всегда, многолюдно. Чтобы не выделяться среди основной массы прихожан, мой родственник встал ближе к выходу, за массивной мраморной колонной, и огляделся. Все для него было здесь непривычно: и потемневшие от времени старинные иконы, и внешний вид прихожан, и монотонное чтение пономаря.

      – Нельзя смотреть по сторонам во время службы! – раздался вдруг за спиной пришельца строгий старческий голос.

 Мой родственник извинился, обратил взор перед собою и стал прислушиваться к пению монастырского хора.

      – Руки за спиной не держите! – одернула его рядом стоявшая бабуля в черном платочке.

 Покорно протянув руки по швам, молодой человек снова углубился в слушание церковного пения. Кажется, уже становились понятными слова некоторых молитв. Незаметно для себя он скрестил руки у живота.

      – Нельзя так стоять: вы от Бога загораживаетесь! – сделала замечание другая старушка.

       – И вообще, слева можно стоять только женщинам, а мужчины должны быть справа! – назидательно добавила третья. – Перейдите на правую сторону!

 Мой родственник не сразу понял, чего от него хотят строгие богомолки. Но они в доходчивых выражениях объяснили суть своих претензий, и он перешел на мужскую половину храма. И опять попытался сосредоточиться на богослужении. Но не тут-то было.

       – Не опирайтесь о стену! – толкнул его в спину кто-то. – Стойте прямо!

Молодой человек снова вытянулся в струнку.

      – Вы почему не креститесь? – с раздражением в голосе полюбопытствовал бородатый мужчина. – Креститься надо!

       – Я некрещеный, – попытался оправдаться неудачливый паломник.

      – Все равно можете креститься! – разрешил собеседник.

      – А почему вы вообще здесь находитесь? – нахмурившись, вступил в разговор еще один мужичок. – Пока не примете крещение, вы должны выйти из храма на возглас дьякона «оглашенные, изыдите»! А сейчас уже Символ веры пропели. Вам нельзя тут быть со всеми!

      – Так что мне теперь делать? – растерялся мой родственник.

      – Выйти из храма! – дружно разъяснили оба.

      У самого выхода дорогу преграждала веревка, которую натянул старичок сторож. Он показывал знаками, что нужно прислушаться: хор пел евхаристический канон.

      – Это был какой-то важный момент службы? – поинтересовался мой родственник, когда пение кончилось и веревка ослабла.

     – Да вся твоя жизнь этого момента не стоит! – раздраженно закричал на него сторож. – Что ты пришел сюда, раз таких вещей не знаешь!

  Только на паперти молодой человек перевел дух и расслабился.

      – Ну как впечатления? – спросил я его, когда он вернулся из монастыря домой.

      – Больше я в церковь ни ногой! – ответил он мне.

 Эта история из реальной жизни наводит на невеселые размышления. С одной стороны, у нас в стране тысячи и тысячи храмов, подавляющее большинство россиян исповедуют себя православными, молитвенные стояния собирают десятки тысяч богомольцев. А с другой стороны, как отнесемся мы к «заблудшей овце», впервые переступившей порог церкви? Обрадуемся обратившейся к Богу душе, как это делают представители иных конфессий? Или придеремся к длине юбки, отсутствию платочка, неумению правильно ставить перед иконой свечку?

Увы, главное препятствие к воцерковлению наших ближних – не зловредные сектанты и не антицерковные СМИ. К большому сожалению, чаще всего таким препятствием являемся мы сами. Нам часто кажется, что наш первостепенный долг – научить впервые переступившего порог храма человека делать нужное количество поклонов и правильно передавать свечку. А на себя мы обращаем внимание едва ли не в последнюю очередь и не замечаем, что своими нравоучениями мы не приближаем, а наоборот, отвращаем людей от Церкви. Ведь мало кто из них имеет столь глубокую и крепкую веру, чтобы за многочисленными замечаниями, переходящими порой в издевательства, разглядеть главное, ради чего и пришел человек в Церковь, – Христа.