Обращение православной общественности в связи с «царскими останками»
ПРОЕКТ ОБРАЩЕНИЯ
ПРАВОСЛАВНОЙ ОБЩЕСТВЕННОСТИ
В МЕЖСОБОРНОЕ ПРИСУТСТВИЕ
в связи с проблемой «екатеринбургских останков»
По сообщениям средств массовой информации, Его Святейшество Патриарх Кирилл сделал заявление о возможном пересмотре Русской Православной Церковью своего отношения к «екатеринбургским останкам». Заявление было сделано 26 июля с.г. перед заседанием Святого Синода в стенах Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры. Основанием для заявления послужила, по словам Его Святейшества, «очень важная информация», поступившая из Нью-Йорка и связанная с обстоятельствами гибели Царской Семьи. О характере полученной информации пока ничего не сообщается; члены Синода знакомятся с новыми данными.
Православные русские люди, почитающие Царственных Мучеников, не могут не испытывать тревоги в связи с этими сообщениями.
Четырнадцать лет назад Его Святейшество Патриарх Алексий II категорически отказался приехать в Санкт-Петербург на похороны тех, кого Русская Православная Церковь отпевала со словами «Ихже имена, Господи, Ты веси». Высказанные Церковью сомнения в подлинности «екатеринбургских останков», сформулированные в виде 10 вопросов, не были разрешены, власти не обратили на них никакого внимания, равно как и на предложение Церкви не торопиться с захоронением, но продолжить исследования. Новая Следственная Комиссия 2000-х годов (в дальнейшем - СК), под руководством прокурора, следователя-криминалиста В.Н. Соловьева, изложила ответы на поставленные 10 вопросов и передала их Его Святейшеству Патриарху Алексию II. Однако, эти ответы вовсе не были удовлетворительными.
Более того, есть основания упрекнуть СК в недостатке уважения к Русской Православной Церкви. Ибо все публикации с официальной стороны по данной проблеме всегда представляли дело так, будто непризнание Церковью «екатеринбургских останков» является лишь досадным недоразумением, будто у Церкви нет никаких оснований для сомнений, кроме недостаточного доверия к науке… От раза к разу предъявлялся Церкви неоспоримый будто бы факт идентификации «екатеринбургских останков» учеными-генетиками с мировым именем, и в воздухе повисал привычный для рядового российского гражданина (по годам советской пропаганды) образ мракобесного клерикализма.
В работе следственной комиссии 1990-х годов принимал участи церковный историк, профессор С.А. Беляев. Он отказался подписать заключение следственной комиссии и заявил свое особое мнение. Как и многое другое, это было скрыто от общественности. Ее заверяли со стороны СК не только в существующем будто бы сотрудничестве СК и Церкви, но даже в его «плодотворности». Об этом говорил В.Н. Соловьев на проходившей относительно недавно (в октябре 2010 года) в Санкт-Петербурге конференции «Венценосная семья – обретение покоя». На той же конференции В. Соловьев сказал, что отправил письмо Патриарху, и что в ответ на это письмо была создана комиссия по проблеме «екатеринбургских останков» при Межсоборном присутствии. Такой комиссии не существует. Примечательно, что (на той же конференции) В. Соловьев заявил, что Церковь «проигнорировала просьбу дать благословение на участие церковных ученых в исследовании». Последнее решительно не соответствует действительности.
Приведем ответ владыки Илариона (Алфеева), в интервью телекомпании «Дождь» 15 марта текущего года, на вопрос о позиции Церкви в вопросе о «екатеринбургских останках»: «Позиция Церкви была сформулирована четко: мы ориентируемся на то, что в свое время, когда с нашей стороны поступали просьбы о том, чтобы церковные представители присутствовали хотя бы при проводимых экспертизах, их не допускали, а когда мы просили ответить на ряд вопросов, связанных с этими экспертизами, ответы не получили. Люди, которые в то время со стороны Церкви принимали участие в обсуждениях, почувствовали себя отрезанными от самой сути дискуссии - у нас не было ясной картины того, что там происходило. Церковь всегда говорила, что в этом вопросе она готова будет свою позицию пересмотреть, как только на наши вопросы мы получим ответы». Отвечая на вопрос корреспондента по поводу обращений в Московскую Патриархию о необходимости захоронения останков, считающихся останками великой княжны Марии Николаевны и цесаревича Алексия, владыка Иларион сказал: «Вы поймите, что обращений может быть очень много. Но мы все еще ждем ответов на наши вполне конкретные вопросы, связанные с различными аспектами проводившейся экспертизы, а также с нестыковками между двумя версиями захоронения останков Царской Семьи: версией Соколова, который вел следствие вскоре после этих событий, и версией Соловьева, который уже в наше время проводил следственные действия. Все вопросы были вполне конкретные. Почему-то нам не захотели на них ответить, поэтому позиция у Церкви в данном вопросе остается открытой»
Таким образом, в течение всех прошедших лет между Церковью и СК не было никакого конструктивного диалога, Церковь не имела и до сих пор не имеет доступа к материалам СК. Все эти годы со стороны СК провозглашался только один вариант решения проблемы: Церковь должна слепо поверить ученым-генетикам и признать останки подлинными. Вместо же диалога с Церковью, на нее лишь оказывается сильное давление – через создание определенного общественного мнения.
Представляется очевидным, что в сложившейся ситуации изменение отношения Церкви к проблеме «екатеринбургских останков» может носить только негативный характер – полного недоверия к официальной стороне и разрыва отношений с нею. Для столь категоричного мнения имеются серьезные основания. Мы приведем их, для удобства, по разделам.
Проблема генетической экспертизы
Прежде всего, следует сказать, что, в отличие от криминалистической экспертизы, использующей отпечатки пальцев, генетическая идентификация, в противоречие с заверениями СК, не дает и не может, принципиально, давать стопроцентной гарантии. И уже поэтому не подлежит той фетишизации, которая вокруг нее создается. Далее, всякий пользующийся компьютером человек может легко убедиться в том, что среди мировых ученых-генетиков вовсе нет согласия по вопросу идентификации «екатеринбургских останков».
В 2004 году исследования японского ученого-генетика Тацуо Нагаи привели к результатам, противоречащим официальной версии. Японский ученый приезжал в декабре 2004 г. в Россию, но ему не было предоставлено никакой возможности для открытых выступлений, он только встретился с митрополитом Санкт-Петербургским Владимиром и Патриархом Московским и всея Руси Алексием II.
В 2005 г. ученые Лос-Амосской лаборатории США совместно с учеными Стэнфордского и Восточно-Мичиганского университетов пришли к выводу об ошибочной идентификации останков, считающихся останками Государыни Александры Федоровны. Эти ученые имели в распоряжении образцы из пальца великой княгини Елизаветы Федоровны и проводили независимые исследования в двух группах: в Стэнфорде и в Лос-Амосе. Между собой генетические данные взятых образцов полностью совпали, но никоим образом не совпали с данными, относящимися, по официальной версии, к Государыне.
В связи с этими фактами, прот. Всеволод Чаплин, отвечая на вопрос об отношении Церкви к «екатеринбургским останкам», неоднократно заявлял, что, пока не будет согласия между учеными по данному вопросу, Церковь признать останки подлинными не может.
Опровержение официальной версии на основе исторических и судебно-медицинских исследований
Ввиду объемности данного раздела, он разбит на отдельные подразделы.
Отсутствие следов сабельного ранения
По терминологии официального следствия, останки N4 принадлежат императору. На черепе N4 нет никаких следов сабельного ранения. В то же время всем хорошо известно, что в апреле 1891 года на наследника Николая Александровича, в городе Оцу (Япония; недалеко от Киото), было совершено нападение японским полицейским, который нанес ему саблей удары по голове. Заключение современного официального следствия по поводу отсутствия на черепе N4 следов ранения выглядит следующим образом: этих следов «не могло быть».
Есть серьезные сомнения в справедливости такого утверждения. Даже рядовой человек, познакомившись с описанием ранения (см., например, книгу Грэга Кинга и Пенни Вильсон «Романовы. Судьба царской династии». М. «Эксмо».2005, стр.700), поймет, насколько это ранение было серьезным.
Надо сказать, что в работе следственной комиссии 1990-х годов принимал участие видный советский и российский ученый, судебно-медицинский эксперт, заслуженный врач РФ, заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук, профессор Вячеслав Леонидович Попов. Когда он понял, что экспертиза носит сугубо тенденциозный характер, он отошел от работы в официальной комиссии. И в 1996 году издал небольшую книгу «Где Вы, Ваше Величество?» (к сожалению, являющуюся библиографической редкостью), в которой самым корректным образом, не торопясь с окончательными выводами, изложил свои сомнения в подлинности останков императора. В этой книге приводится документ, являющийся подробным описанием сабельной раны, полученной наследником, и принятых медицинских мер. В частности, о характере ранения сказано, что оно «не может быть причислено к легким формам».
Один из придворных врачей, В.Н. Деревенко был с Царской Семьей в Тобольске и навещал наследника в Екатеринбурге. Он предлагал свою помощь белому следствию, в случае необходимости опознания трупа императора. Ибо, по его заявлению, «характерной и неизгладимой приметой трупа Государя Николая II может служить костная мозоль на левом виске - след бывшего удара в голову во время посещения его в бытность наследником Японии..." (ГАРФ, ф.601, оп.2, д.51). В упомянутой книге В.Л. Попов пишет: «У нас нет оснований не верить этому врачу, как нет оснований сомневаться и в его профессиональной наблюдательности».
Опровержение принадлежности черепа N4
императору с антропологической точки зрения
В работе комиссии 1990-х годов принимал участие известный американский антрополог проф. Мэйплз. В 1994 году Мэйплз, в соавторстве с другими учеными, опубликовал книгу “Dead Men Do tell Tales” N.Y. 1994. Не выражая сомнений в том, что череп N 4 принадлежит императору, он пишет о нем в своей книге: «Челюсть и немногие уцелевшие зубы демонстрируют признаки серьезных пародонтальных заболеваний. На этих зубах нет никаких следов лечения или пломбирования (выделено автором текста обращения); они буквально испещрены кариесными впадинами и съедены почти до самых десен. Подобное состояние челюсти, на которой налицо все признаки пародонтальных заболеваний, и состояние самих зубов свидетельствует о том, что в таком виде они находились долгие годы при жизни императора, не получая никакого лечения» (цит. по упомянутой книге Грега Кинга и Пенни Вильсон, стр.701).
Было бы очень странно считать, что Государь, человек, отличавшийся величайшей собранностью и во всех отношениях следивший за собою, довел свои зубы до такого состояния, с которым только что познакомился читатель. Известен зубной врач Царской Семьи – это Сергей Сергеевич Кострицкий, о посещениях которого не раз упоминает в дневнике Государь: «Сидел у Кострицкого». Известно, что для придворного зубного врача в Александровском дворце был оборудован отдельный стоматологический кабинет. С.С. Кострицкий проявил настоящую преданность Царственным Узникам: он приехал лечить их зубы в Тобольск. А после того, как Кострицкий уехал, Государь лечил зубы у Марии Рэндель, единственной в то время врача-дантиста в Тобольске. Дважды Государь записал в дневнике: «Сидел у Рэндель».
Живые свидетельства
Существует ряд свидетельств (слов, показаний живых людей) о том, что тела расстрелянных были сожжены. Из них упомянем показания Исайи Родзинского, данные в 1964 году по распоряжению ЦК КПСС – с ними можно познакомиться по книге Ю. Жука «Исповедь цареубийц» (М. 2008). В 1918 году Родзинский был молодым чекистом, принимавшим участие в сокрытии следов цареубийства. На стр. 426 указанной книги приводится его рассказ о сожжении тел. Он выражает уверенность, что тела Николая II и Боткина были сожжены. Примечательно, что Ю. Жук, сторонник официальной версии, опускает слова Родзинского о полном сожжении тел – однако их можно было услышать в аудиозаписи, предоставлявшейся посетителю недавней выставки в Архиве РФ (см. ниже).
Книга Ю.А. Григорьева «Последний император России. Тайна гибели» (СПб 2009 г.)
Врач, судебно-медицинский эксперт, криминалист, кандидат медицинских наук Юрий Александрович Григорьев в течение более десяти лет кропотливо изучал проблему гибели Царской Семьи, привлекая все доступные материалы. Как специалисту, ему сразу же показались сомнительными сведения, поступавшие с начала 1990-х годов о находке «екатеринбургских останков» и исследовании их. Результатом неспешного труда явилась книга Ю.А. Григорьева «Последний император России. Тайна гибели», вышедшая в издательстве «Астрель» (СПб 2009 г.). Книгу Ю.А. Григорьева отличают ясность изложения, взвешенность и обоснованность выводов. При серьезном ознакомлении с ней у читателя не остается сомнений в ложности официальной версии касательно «екатеринбургских останков». Дальнейшие рассмотрения этого раздела основаны, главным образом, на материале указанной книги.
Версия Н. Соколова и версия В. Соловьева
Официальное следствие 1990-х годов полностью игнорировало материалы и выводы следствия Николая Алексеевича Соколова, расследовавшего убийство Царской Семьи в течение нескольких месяцев 1918-1919 годов, а затем несколько лет (до преждевременной кончины в 1924 году) в эмиграции. Н. Соколова отличали высокий профессионализм, честность и добросовестность.
По версии Н. Соколова, тела расстрелянных Царственных Мучеников и их приближенных были полностью сожжены на большом кострище на Ганиной Яме. На месте этого кострища находится теперь алтарь храма Царственных Мучеников мужского монастыря на Ганиной Яме.
По версии современного расследования убийства Царской Семьи, тела расстрелянных были лишь временно спрятаны в шахте, находившейся рядом с большим кострищем на Ганиной Яме, а затем извлечены и похоронены в ночь с 18 на 19 июля под мостиком, сложенным из шпал, на Поросенковом Логу, недалеко от Ганиной Ямы, где застрял грузовик, когда большевики пытались увезти тела на глубокие шахты.
Стоит отметить, что следствие 2000-х годов, по видимости, учитывает материалы следствия Н. Соколова, но делается это по соображениям приличия, не более, и только по видимости. Две версии остаются, как и раньше, совершенно различными версиями. При этом следствие В. Соловьева неоднократно обнаруживало не только игнорирование материалов Н. Соколова, но и крайне пренебрежительное отношение к ним и даже к личности самого Н. Соколова.
Зато полным доверием у официального следствия пользуется убийца Царской Семьи Я.М. Юровский, на «Записке» которого 1920 года, а также на его воспоминаниях 1922 года и беседе со свердловскими большевиками 1934 года следствие и выстраивает свои положения. Трудно сказать, по какой причине и по чьему указанию Юровский создавал версию захоронения расстрелянных под пресловутым «мостиком из шпал», но совсем не трудно обличить его во лжи, что и произведено обстоятельно в книге Ю.А. Григорьева. Прежде всего, упомянутые три документа, связанные с Юровским, содержат слишком существенные разночтения. Далее, к примеру, очень простые соображения и доступные любому человеку эксперименты показывают, что в шахту на Ганиной Яме тела не прятали и прятать не могли.
Проблема полутора суток:
от утра 17 июля до ночи с 18 на 19 июля 1918 года
Юровский лгал ради создания соответствующей версии – ему нужно было хоть чем-то вербальным заполнить промежуток времени от раннего утра 17 июля 1918 года, когда тела расстрелянных привезли на Ганину Яму, до ночи с 18 на 19 июля, когда, по версии Юровского, они были оттуда увезены.
Даже если представить, что показания Юровского справедливы, и освободить их от словесной шелухи, то на все действия, о которых говорит Юровский (складывание тел в шахту, доставание их оттуда, собирание обнаруженных драгоценностей и сжигание одежды, а также выкапывание ямы и закапывание ее) полутора суток – слишком много. Невозможно представить, замечает Григорьев, чтобы чекисты просто сидели у обнаженных трупов и ждали ночи. Тем более, что Н. Соколовым была замечена сильно вытоптанная трава у большого кострища.
Целесообразно было бы постараться осуществить посильную почасовую реконструкцию указанных полутора суток, по каждому из свидетельств. Тогда, несомненно, были бы выявлены и все противоречия лживых свидетельств, и убедительность версии Н.А. Соколова.
Что так долго делали «похоронщики»? Почему так много двигались? Версия Соколова объясняет это: тела сжигали, поливая серной кислотой. Постоянно двигались же по той причине, что сжигание тел с применением кислоты – это долговременный, многочасовой процесс, требующий большой осторожности, они просто помогали друг другу и сменяли друг друга.
Проблема множества найденных Соколовым пуль,
расплавленных и лишенных медной оболочки
Ю.А. Григорьеву принадлежит объяснение следующего факта, обнаруженного Н. Соколовым, но не получившего у него истолкования. Н.А. Соколов нашел на Ганиной Яме более тридцати пуль, из которых более, чем две трети, были лишены медных оболочек и находились в оплавленном состоянии.
Прежде всего, как эти пули там оказались? Объяснение Григорьева следующее: они находились в сжигаемых телах. Тела были сожжены, а пули остались. Иное объяснение представляется невозможным.
Свинец плавится при температуре 325 градусов по Цельсию. Температура плавления меди – 1083 градуса по Цельсию. Никаким костром температуры в 1083 градуса не достигнешь, в то время как температура свыше 300 градусов внутри костра - при долговременном поддержании огня – вполне может быть достигнута. Серная же кислота совершенно растворяет медь. Так все становится на свои места и получает объяснение.
Особенности почвы Поросенкового Лога
изобличают фальсификацию
Известно, что почва Поросенкового Лога – болотистая, с большим содержанием так называемых гумусных кислот. Ю.А. Григорьев цитирует учебник М.И. Авдеева «Курс судебной медицины» (М.1959 г., стр.541), из каковой цитаты читатель мгновенно заключает, что «найденные» в Поросенковом Логу останки не могли пролежать там в течение десятков лет. Авдеев, в частности, пишет: «При длительном пребывании трупов в болотистой почве, торфяниках, кости становятся мягкими и могут резаться ножом». (выделено автором текста обращения). При этом всякому ясно, что кости «екатеринбургских останков» ножом не режутся.
Замечания о характере официального следствия
К работе Следственной Комисии 1990-х годов, под руководством Бориса Немцова, имелись серьезные нарекания, ибо процедурные нарушения были вопиющими. Серьезная критика как исторического, так и биологического характера была собрана и опубликована в сборниках «Правда о екатеринбургской трагедии» (М.1998) и «Тайны коптяковской дороги» (М. 1998). Эти издания остались без внимания.
Отличительной особенностью современного официального расследования обстоятельств гибели Царской Семьи по-прежнему является замалчивание всех фактов, всех исследований, противоречащих официальной версии.
Прежде всего, это касается генетической экспертизы. При честном научном подходе следовало бы провести международную научную конференцию по проблеме генетической идентификации «екатеринбургских останков». Однако единственной реакцией на сообщения японских и американских ученых была реакция отрицательного эмоционального характера, лишь отметавшая эти сообщения – если приходилось кому-нибудь из СК давать ответ на соответствующий вопрос.
В начале августа этого года В.Н. Соловьев опубликовал на сайте «Русской народной линии» резкую отповедь любой критике в его адрес. При этом об исследованиях 2005 года американских генетиков в Стэнфорде он сказал следующее: их результаты мол только показывают, что в распоряжении ученых был палец, не принадлежащий великой княгине Елизавете Федоровне. Разве такие слова не являются прямым обвинением в подлоге? Но таков безнаказанный стиль В. Соловьева. Что же касается книги Ю.А. Григорьева, то Соловьев, без какой-либо аргументации, объявил ее несостоятельной, автор же был обвинен в желании «заработать деньги».
Известно, что официальное следствие располагало воспоминаниями зубного врача С.С. Кострицкого. О приобретении российской стороной этих воспоминаний говорил В. Соловьев в своей статье (посвященной разгрому книги В.Л. Попова «Где Вы, Ваше Величество?») в газете «Известия» от 15 января 1998 г. Где же воспоминания С. Кострицкого? Почему их нет в Архиве РФ, где надлежит им быть? Слишком естественно предположить, что эти воспоминания содержат сведения о лечении зубов императором, и только поэтому никому не доступны.
Книга Ю.А. Григорьева вышла три года назад. До недавней отповеди в интернете единственной реакцией на нее был, по рассказу Юрия Александровича (см. его интервью в интернет-издании «Татьянин день» от 17 июля с.г.), телефонный звонок Соловьева Григорьеву негативного эмоционального характера: мол кто Вы такой? как посмели? и т.д. И – за все три года - никакого содержательного обсуждения, никакого опровержения, никакой дискуссии, хотя обвинение в фальсификации весьма серьезно. Делается вид, что книги нет.
Мы видим, что о соблюдении элементарной научной (и не только научной) этики со стороны официального следствия говорить не приходится. Как могли принимать в нем участие и ставить подписи под его заключением известные ученые? – остается на совести ученых.
Наиболее выпуклым образом стиль работы официального следствия проявил себя в организации выставки «Гибель семьи императора Николая II. Следствие длиною в век», проходившей в выставочном зале ГАРФ с 26 мая по 29 июля с.г. Выставка носила сугубо тенденциозный характер, ее назначение было: сначала (мемориальной частью) растрогать рядового зрителя, а затем создать у него представление о безупречной и не подлежащей никаким сомнениям деятельности официального следствия.
Так, на стенде «Правительственная комиссия по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского императора Николая II и его семьи» было сказано и о привлечении представителей Церкви к работе комиссии, и о том, что в ее работе приняли участие известные ученые разных направлений. А то, что были ученые, отказавшиеся подписать заключение комиссии (кроме С.А. Беляева, заключение комиссии 1993-1998 годов отказался подписать известный уральский ученый, историк, академик РАН, В.В. Алексеев), оставалось «за кадром». На том же стенде, без формулировок 10 вопросов со стороны Церкви, были приведены 10 ответов. Вызывает недоумение четвертый ответ: «Проанализированы и сопоставлены с современными данными выводы следствия 1918-1924 годов о полном уничтожении всей царской семьи. Информация из воспоминаний участников расстрела и захоронения совпала с данными, полученными следователями Наметкиным, Сергеевым, Соколовым, выводами современной ситуационной и других экспертиз». Очевидно назначение этого текста: создать впечатление, будто работе следствия 1918-1924 годов было и в недавнее время уделено должное внимание. И этот текст приводится при полном расхождении с выводами следствия Соколова!
Можно ли доверять официальной стороне – если учесть все вышеизложенное?
Опасности в случае признания
«екатеринбургских останков» подлинными
Рядовой читатель газет не подозревает ни об отсутствии согласия в отношении «екатеринбургских останков» среди ученых-генетиков, ни о проблемах антропологической экспертизы, ни о том, что основание исторического характера у официального следствия – это доверие к людям «с сожженной совестью», доверие к показаниям цареубийц и их помощников. А в газетах, между тем, все чаще встречаются статьи с названиями: «Царские дети должны быть упокоены» и т.п., с претензией к Церкви: как это можно не доверять науке?! Отсутствие верной информации и доверие к науке дают себя знать. Даже церковные люди склоняются порой к признанию «екатеринбургских останков» подлинными. И все же огромное большинство нашего церковного народа – и духовенства, и мирян – не доверяет официальному следствию. Монастырь на Ганиной Яме почитается как величайшая национальная святыня (в этом году число паломников в «царские дни» достигло 40 тысяч), а Поросенковым Логом – пренебрегают. Там установлен православный крест, но без благословения со стороны священноначалия.
Таким образом, если Церковь признает «екатеринбургские останки» подлинными, возникнет опасность церковного раскола. Трудно сказать, в какой степени она велика, но можно не сомневаться, что десятки, а, весьма вероятно, и сотни тысяч православных не смогут, по совести, примириться с таким решением.
Вторая опасность – это опасность позора перед лицом истории. Она так серьезна и так велика, что нам кажется достаточным лишь обозначить ее, не вдаваясь в рассуждения по этому поводу.
Необходимость создания комиссии и вынесения вопроса на Архиерейский Собор
Есть, по видимости, только такие варианты возможного решения со стороны Церкви в связи с проблемой «екатеринбургских останков»:
1. признать «екатеринбургские останки» подлинными;
2. оставить вопрос открытым, предложив официальной стороне предоставить Церкви все необходимые материалы для ознакомления с работой следствия;
3. выразить недоверие работе СК и обратиться к правительству с просьбой проведения нового расследования;
Мы уверены, что, какой бы ни была информация, полученная Священным Синодом из Нью-Йорка, решение Церкви будет неспешным, мудрым и взвешенным.
Решение по столь важному поводу, как проблема «екатеринбургских останков», может быть только соборным и поэтому должно быть вынесено на очередной Архиерейский Собор. В соответствии с этим, мы считаем, что при Межсоборном присутствии целесообразно создать комиссию по данной проблеме и поручить ей готовить материалы к Собору.
Обращение автора текста к читателю
Дорогой читатель! Если Вы солидарны с тем взглядом на проблему «екатеринбургских останков», который выражен выше, напишите об этом в Межсоборное Присутствие. Тогда «проект обращения» станет, действительно, обращением, а слова «православная общественность» наполнятся содержанием. Мною текст уже послан .
Адрес Межсоборного присутствия: 115191, Москва, Даниловский вал, д.22
Свято-Данилов монастырь
Предлагаемая форма обращения: «Досточтимые члены Межсоборного присутствия….»
Читайте также:
 Вершено уставом, да верчено неправо (о современном расследовании убийства Царской Семьи) | Вершено уставом, да верчено неправо (о современном расследовании убийства Царской Семьи)16 июля 2012 |
