Реки Вавилона и островки веры. Ч.2
Островки простой веры
- Ваш сценарий «Реки Вавилона» получил премию кинофестиваля «Лучезарный ангел». Какова его дальнейшая судьба?
- Проект заморожен. Мне сейчас трудно судить, на сколько «Реки Вавилона» могли бы быть успешны в прокате, но коллизия, о которой идет речь в фильме, представляется мне очень интересной. Главная героиня - женщина, которую принуждают к аборту. К сожалению, мы живем в такое время, когда большинство наших с вами соотечественниц, оказавшись в «интересном» положении, задают себе вопрос: а будем ли оставлять? Вот до чего мы дошли, докатились! Пока такая нравственная картина сохраняется в обществе, нам нечего ждать, мы просто вымираем. Для меня вот что было важно: моя героиня даже с точки зрения документа, который называется «Основы социальной концепции РПЦ» (там есть очень ограниченный набор показаний, при которых аборт допускается церковью как зло меньшее), может прервать беременность - она смертельно больна, у нее порок сердца, такой, при котором роды запрещены по медицинским показаниям. Но она не может убить дитя - не может это сделать. Для меня очень важно, что она совершенно обычный, невоцерковленный человек. По сюжету она исповедуется в первый раз в жизни в больнице, когда оказывается перед выбором.
Я бы не хотел делать фильм поверхностно, в сериальном режиме. Вообще, сериалы измусолили все серьезные, важнейшие темы - любовь, жизнь, смерть. И все опошлили. Актеры живут и действуют так, что им не веришь, они просто произносят слова, за этим нет ничего. Я надеюсь сделать художественное открытие с точки зрения тайны проникновения в состояние нравственного выбора.
Вообще, с «Реками Вавилона» тоже своя мистика происходила. Когда мы искали актрису на главную роль, пришла одна претендентка, не буду называть ее имя, выдавать секрет (хорошая актриса, но неизвестная, мы так и хотели, чтобы не было стерто лицо). Оказалось, что у нее такой же диагноз, как у героини. Что будет дальше, не знаю. Измучился с этими «Реками» совсем.
Канал «Россия» проявил интерес к проекту, но из-за кризиса все встало, все переговоры прекратились. У нас была встреча с продюсером канала, который занимается кино, им сценарий понравился, но дальше дело не пошло. Знаете, я иногда думаю, что может, еще не время, пытаюсь этим себя успокаивать. Это все равно, что быть беременным и не иметь возможности разродиться.
Посмотрите, что происходит с нашим кино - у нас нет проката. Хорошие фильмы в кинотеатрах не показывают. Вот у «Бумажного солдата» был прокат?
- А как же «Остров»?
- Все-таки скромные показатели проката. Когда нет инфраструктуры, нет системы... Самое большое число зрителей «Острову» принес телепоказ на канале «Россия». И эфирные показатели были хорошие.
- А нравится, как Мамонов сыграл?
- Он же не играл ничего. Это беспроигрышный ход.
Давеча на «Культуре» несколько кадров из «Ивана Грозного» показали. Я думаю: не буду смотреть, ну что это: ряженные, шапка Мономаха, этот Янковский - митрополит Филипп. Но вот появляется на экране Мамонов в этой шапке Мономаха - и моментально пропадает все, видишь только это сверхъестественное обаяние, эту притягательность. Я понимаю коммерческий ход Лунгина. Да, это коммерческий ход. Ничего плохого в слове «коммерческий» нет в данном случае. Он находит правильного исполнителя, который «сделает» картину.
В случае с Сашей моей главной героиней сценария «Реки Вавилона», тоже такая история: единственный человек на планете существует, который сможет это сыграть. Вот если бы у меня была возможность сделать картину и долго искать, долго проводить кастинг, я бы искал человека - такого как Бьорк в фильме «Танцующая в темноте» Фон Триера: Бьорк была единственно правильным решением. Вот и мне нужна моя Бьорк.
А вообще, «Остров» я люблю за то, что там есть островки простой веры. Я вообще сентиментален. Если ты не понимаешь, что такое простая эмоция, то тебе лучше в кино не работать. В кино ведь что важно - чтобы зрители смеялись и плакали. Вот если человек не плачет в сцене, когда мальчик пошел, значит, он какой-то неполноценный, значит, у него душа мертвая. Потом там есть драгоценные для меня лично моменты - из жития Феофила Печерского, например, когда герой Мамонова на всякие ругательные реплики и выпады отвечает словами из Псалтири, ручку он тоже дегтем намазывал дверную, архиерея на дереве поджидал, говорил, что утреннее правило читает. В фильме угадываются образы современных подвижников - отца Павла Груздева... В фильме показано такое поведение, которое сразу снимает налет лицемерия, открывает простоту духовной жизни, ее бесконечную значимость для человека... Это все в фильме есть, может быть, даже вопреки личности режиссера. Бывает в искусстве феномен, когда произведение оказывается больше, чем его создатель и наоборот. Посмотрите на феномен Сальвадора Дали: ничтожные с точки зрения искусства произведения, но довольна любопытная личность.
«Остров» прошел и все - тенденция прервалась, ничто не поддержало кино в религиозном контексте. Я хотел продолжить эту тенденцию. Делал «Реки Вавилона» именно с таким прицелом. Хотя я написал сценарий уже давно, уже почти 6 лет назад.
Кино как искусство фиксировать метафизику.
- Есть фильм, который за последние лет 5 стал бы для Вас открытием?
- Братья Дарденн. Фильм «Сын». Сюжет очень простой и страшный. Герой - мастер бельгийского ПТУ (оказывается, у них такие есть) для малолетних преступников. К нему в воспитанники попадает заключенный, который, как оказывается, убил его сына. Вот представьте себе: герой (совершенно замечательно сыгранный Оливье Гурмэ) со всей этой страшной мукой весь фильм существует, его изнутри мучает злоба, но он ее пытается сдерживать. Картина снята в догматическом стиле, «с плеча».
По сюжету мастер и ученик оказываются на лесопилке вдали от всех, и парень понимает, что его хотят убить и убегает. Погоня. Герой настигает паренька, падает на него - и вот-вот начнет его душить. Дальше совершенно невыносимая пауза. А потом главный герой как бы отжимается на руках, отстраняется. Вот вы можете себе такое представить?! - простить. Вашего ребенка убьют, вы будете каждый день проводить с убийцей и вы должны простить. Вот это христианский фильм! В «Сыне» нет ни слова о Боге, но он весь об этом. У братьев Дарденн и следующая картина («Дитя») хорошая, поэтому они так обласканы Каннским фестивалем.
- У нас Вы таких фильмов достойных не видите?
- Может быть, я слишком ревниво отношусь к отечественному кино, потому что считаю, что это мое, я в этом вырос... Мне бы не хотелось, чтобы у вас сложился впечатление, будто я сноб. Мне вот понравилась картина Алексея Попогребского «Простые вещи» - про врача и пожилого актера. Фильм Веры Сторожевой «Путешествие с домашними животными».
Вообще, кино - удивительное искусство, которое обладает силой невероятной. И пленка способна фиксировать некую метафизику, есть у нее такое свойство. Но, я боюсь, мы все это можем утратить.
