Художники без революции. Выставка «Некто 1917» в Третьяковской галерее

Борис Григорьев. «Старуха-молочница»

Расчёт кураторов выставки Ирины Вакар и Елены Воронович понятен: они решили посмотреть на 1917 год глазами художников, которые жили и работали в это смутное время. Названием для выставки послужила цитата Велимира Хлебникова из сборника «Пощёчина общественному вкусу» 1912 года: он заканчивается таблицей «Взор на 1917», где поэт приводит даты гибели великих государств прошлого, а последней строчкой оставляет загадочное «Некто 1917».

Но если эта строка, написанная Хлебниковым в 1912 году, до сих пор кажется опасной, пророческой и таинственной, то с выставкой всё оказалось значительно запутаннее. Уже при входе на экспозицию бросаются в глаза противоречия: справа — «На Руси (Душа народа)» Михаила Нестерова, элегическая и довольно эклектичная вещь, слева — «Смутное» Василия Кандинского. Нестеров и Кандинский, а вместе с ними прошлое и будущее русского искусства упрямо не согласуются между собой —наверное, потому, что настоящего, то есть самой революции 1917 года, на выставке и не оказалось.

Василий Кандинский. «Смутное»

«Некто 1917» —своего рода панорама того, как художники сбегали от пугающей их революционной действительности. Сбегали кто куда: Марк Шагал — в привычную для него еврейскую культуру, Ольга Розанова — в световую абстракцию, Александр Бенуа — в изощрённое эстетство. Напротив натюрмортов на выставке расположились «Философы» Михаила Нестерова: погружённый в себя отец Павел Флоренский и смотрящий куда-то в пространство Сергей Булгаков на фоне осеннего русского пейзажа олицетворяют ситуацию эпохи — русский человек растерян и одинок перед лицом происходящего.

Постоянная экспозиция Третьяковской галереи на Крымском валу по сравнению с выставкой кажется логичной и завершённой. Там и «Оборона Петрограда» Александра Дейнеки с её революционной патетикой (старый мир уходит, и приходят новые люди, энергичные и деятельные, на фоне заметённого снегом Петрограда — так жизнь начинается с нового листа), и более поздний «В. И. Ленин в Смольном» Исаака Бродского (типичный для советского времени образ скромного вождя, проводящего всё время за работой), и весьма революционная скульптура Ивана Шадра «Булыжник — орудие пролетариата». Но все эти произведения, что совершенно неслучайно, созданы позднее 1918 года, когда люди могли оглянуться назад и, пусть с коммунистических позиций, оценить произошедшее.

Михаил Нестеров. «Философы»

Наверное, поэтому самой завершённой частью выставки «Некто 1917» выглядит «Эпилог». Эпилогом стали два произведения, хотя и написанные в 1920 году, но в полной мере отразившие революцию со всеми её противоречиями. Первое — «1918 год в Петрограде (Петроградская Мадонна)» Кузьмы Петрова-Водкина. В советское время идеологическая трактовка этой вещи звучала примерно так: Мадонной в революционном Петрограде становится простая женщина из рабочего класса, и этот-то пролетарский образ поэтизирует Петров-Водкин. Сейчас понятно, что художник, наибольшее влияние на которого оказали древнерусское искусство и итальянский Ренессанс, образ своей отрешённой Мадонны противопоставляет революционным рабочим, изображённым внизу. Мадонна с младенцем — та самая вечность, которую не могут поколебать исторические потрясения и нестроения.

Рядом с «Петроградской Мадонной» —на первый взгляд противоположный по смыслу «Большевик» Бориса Кустодиева. Кустодиев, которого мы привыкли считать певцом истинно русской красоты и художником легкомысленным, написал очень тонкое в своей иронии произведение. Большевик — огромный человек в несколько раз выше всех московских домов и церквей — шагает с красным знаменем во главе многотысячной толпы по направлению к Кремлю. Здесь и игра слов в названии (большевик буквально больше всех персонажей картины), и двойственный смысл: этот великан может разрушить всё, что попадётся ему на пути, и безжалостно давит людей, столпившихся внизу.

Кузьма Петров-Водкин. «Полдень. Лето»

В контексте выставки произведения Кустодиева и Петрова-Водкина обретают новый смысл: только немногим художникам удавалось тогда понять суть происходящего. Все остальные продолжали делать что-то своё: искать другую реальность, видеть будущее за абстракцией, игнорировать потрясение всех основ общества... Делали ли они это, чтобы не замечать происходящего вокруг, или в гуще событий и правда невозможно было оценить масштаб трагедии, сказать сложно. Но в какой-то степени выставка «Некто 1917» подтверждает правоту Фрейда: все художники — фантазёры и ни под каким видом не хотят иметь дело с реальным и настоящим.

Выставка проходит до 14 января 2018 года в Государственной Третьяковской галерее на Крымском валу