О гедонизме, о любви

- Денис, правильно ли я понимаю, что, приступая к рассмотрению гедонизма, мы должны понимать, что имеем дело со страстью?

- Если вставать на позиции православной антропологии, используя соответствующую терминологию, то hedone - это удовольствие, наслаждение, а гедонизм - это образ жизни, согласно которому главными ценностями являются наслаждения и удовольствия. И я думаю, что в христианском контексте этот термин чаще всего обозначает жизнь в соответствии с телесными страстями. То есть это чувственные наслаждения, чувственные удовольствия, связанные с сексом, едой и вообще с жизнью тела - так понимается слово hedone в ряде святоотеческих текстов.

В современной психологии и психиатрии это понятие практически не употребляется. Здесь можно встретить термин "ангедонизм", то есть невозможность человека получить удовольствие, удовлетворение от чего-то. Ангедонизм часто проявляется, например, в состоянии депрессии, когда у человека пропадает аппетит, сексуальное влечение, и вообще практически ничто не приносит человеку никакого простого удовольствия. Так что тема гедонизма с христианской позиции и с позиции современной психологии звучит несколько по-разному.

Пожалуй, можно перевести святоотеческое понимание гедонизма на современный психологический язык так: это стремление к специфическому стимулированию самого себя через ощущения. Способы стимулирования бывают самыми разнообразными - сильная музыка, быстрая езда на автомобиле, секс, еда (как правило, с «ярким» вкусом). Вот такого рода вещи сейчас, пожалуй, похожи больше всего на аскетическое понимание гедонизма.

- А как так произошло, что понятие гедонизма изменилось подобным образом?

- У понятия гедонизма длинная история. Возник он в Древней Греции, причем под удовольствием тогда понималось, по словам Эпикура, удовольствие, получаемое не только посредством вкуса, посредством любовных наслаждений и посредством слуха, но и посредством восприятия красивой формы (т. е. эстетическое). В христианской традиции телесное, чувственное наслаждение противопоставлялось духовному удовольствию, духовному наслаждению, которое было связано с переживанием прежде всего высоких религиозных чувств. И в таком понимании гедонизм как «жизнь по телу», по страстям противопоставлялся жизни по духу. Поскольку, к  сожалению, основное направление в современной психологии стало базироваться на материализме, сама проблематика противопоставления тела и духа пропала, в результате этот термин утратил свое специфическое значение.

Добрый враг и лукавый друг

- Кстати, существует довольно-таки популярная телесно ориентированная психотерапия. Какова разница подходов к телу и душе со святоотеческой точки зрения и с точки зрения современной психотерапии?

- Работа с телом в современной психотерапии - явление сложное, многогранное и, на мой взгляд, неоднозначное. Мне бы хотелось остановиться на одном позитивном аспекте телесно ориентированной психотерапии, который связан с тем, что тело начинает лучше выражать душевные переживания и движения. Оно становится более пластичным, развивается выразительность движений, и в этом смысле тело становится своего рода выразителем души. Телесно ориентированной психотерапией, как правило, занимаются те люди, которые рассматривают человека как некоторую целостность, не разделяя его на тело и душу и, в общем, не акцентируя какой-то грубо материальный аспект.

Я думаю, что в этом смысле современная телесно ориентированная психотерапия частично помогает выполнять задачу, возложенную на тело вообще. А именно - с точки зрения святых отцов, тело - это некоторый проводник, инструмент духовных и душевных движений в этом мире. В этом смысле тело всегда рассматривалось как помощник, как совершенно необходимая, но при этом отчасти живущая совершенно самостоятельной жизнью часть человека.

У святых отцов есть двойственное отношение к телу. Григорий Богослов пишет про тело: «Добрый враг и лукавый друг», такое вот противопоставление и в то же время напоминание, что до смерти это необходимый и важный аспект нашей жизни, и Сам Христос воплотился в человеческом теле и вознесся на небеса, так что и после смерти человеческое тело будет прославлено, обожено. То есть, с одной стороны, речь идет о значимости телесного аспекта, а с другой стороны, давно известно, что тело может начать жить самостоятельной жизнью, не подчиняясь движению души, а скорее наоборот, подчиняя себе душу. И тогда жизнь человека становится с точки зрения православной аскетики телесной, греховной.

В современной психологии такую двойственность найти трудно. Но что, по крайней мере, точно позитивного есть во всяких здоровых телесно ориентированных техниках, - это то, что тело действительно начинает восприниматься и осваиваться нами как некоторый посредник, как некоторая часть тебя, которая может тебе приносить пользу, помогать выражать душевные движения и даже справляться с какими-либо психологическими комплексами и проблемами. Хотя есть и обратная сторона - многие начинают увлекаться телесными техниками, чтобы эффективнее получать чувственное наслаждение, т. е. жить гедонистически. Такое можно увидеть если не в классической психотерапии, то уж точно в современных околопсихотерапевтических полуэзотерических курсах и тренингах, где процветает некая почти узаконенная греховность и излишняя чувственность, где тело подчиняет себе душевные процессы.

Физика гедонизма

- Получается, что, с одной стороны, тело - проводник, а с другой - оно способно начать жить своей жизнью и подчинять себе функционирование жизнедеятельности человека, повлиять на его душевное состояние. В связи с этим хочется поподробнее разобраться с этим нашим проводником. Каковы его, если так можно выразиться, проводящие свойства, какого рода этот проводник? Обладает ли телесно ориентированная терапия достаточными полномочиями, чтобы человек начал задумываться о своих душевных проблемах, о вечном? В какой момент тело начинает жить своей жизнью? Какое попустительство вдруг приводит человека к тому, что тело приобретает власть над ним? Как можно с позиции православной психологии дать оценку гуманистическому образу жизни?

- Хорошо известен тот факт, что, работая с телом, можно, например, привести себя в более спокойное эмоциональное состояние и справляться со стрессом. В этом смысле телесные упражнения действительно помогают изменять эмоциональный строй человека. Это давно доказано экспериментально, и были многочисленные статьи и публикации по этому поводу.

Что касается смыслов жизни и предельных человеческих ценностей: можно ли через телесно ориентированную терапию выйти на них - для меня это вопрос неоднозначный. Были попытки это сделать. Но, насколько мне известно, выйти таким образом на христианство не удавалось. При этом, начиная работать с телом, в каком-то смысле мы приходим к высшим ценностям, но путь может оказаться нелегким, запутанным, и неизвестно, придем ли мы как христиане к конечной цели, потому что все-таки с точки зрения христианской антропологии есть такое понятие, как преждевременность человеческой природы в результате грехопадения. И то тело, с которым мы работаем, оно во многом претерпело изменений больше, чем, может быть, даже душа в результате грехопадения. Так вполне можно понять некоторые святоотеческие тексты. Поэтому работаем мы не со здоровым материалом, и известно, что без веры, без христианства, без Таинств начать преображать процессы в организме человека совершенно невозможно. Следовательно, неизвестно, к чему мы можем прийти, используя только телесные техники, работая, условно говоря, с только с искаженным, поврежденным материалом в человеке.

- Тогда, если исходить из того, что тело второстепенно по отношению к душе и выполняет роль проводника, то психотерапия фактически делает только «косметический ремонт», работая с поведенческими проявлениями душевных переживаний. Получается, что психотерапия способна сделать человека, допустим, менее гневливым, но добраться до сути самой гневливости ей уже не под силу и таким образом проблема не искореняется? Выходит, что психотерапия не способна помочь спасти человека от гедонизма.

- В результате работы со своими переживаниями человек научится лучше обращаться с тем же гневом (или гедонистическими устремлениями), научится сдерживать его более экологично и более эффективно его выражать. Ведь гнев можно выразить по-разному. Можно строго сказать, можно толкать человека и кричать на него, можно биться в эпилептическом припадке, это тоже своего рода переживание аффекта гнева. Поэтому с гневом можно более экологично обходиться, в результате чего может создаться более приемлемая ситуация и для человека, выражающего гнев, и для человека, в адрес которого этот гнев направлен. Вот, собственно, задача не только телесно ориентированной психотерапии, но и психотерапии вообще. А вопрос о том, что должен выбирать человек - подавлять гнев или его выражать - это уже момент личного и нравственного выбора человека. Это не задача собственно психотерапии. Она завершается тогда, когда человек лучше чувствует, лучше понимает любую свою эмоцию и умеет достаточно свободно как выразить ее, так и не выражать, прервать ее выражение, ее действие в себе. Восстанавливается свобода обращения с эмоцией, а как он будет свободно с ней обращаться - вопрос нравственности и совести.

А христианская идея очень проста - в человеке есть иерархия, где верх сил и способностей человеческого естества - это все-таки духовный уровень, богообщение, это раскрытие в себе образа Божия. Дальше - душевное, то, что связано просто с жизнью души, эмоциональная сфера, волевая сфера, какие-то вещи, связанные со знаниями, навыками. За ней следует сфера, связанная с телом. Вершиной и центром является дух. Тело выполняет веления духа, так должно быть в норме. Хорошо ли оно выполняет, плохо ли, но задача его такая. Если человек живет гедонистически, - иначе говоря, уделяет больше внимания телу, - его душа обслуживает потребности тела. Скажем так: есть удовольствия, связанные с телом, и душевные ресурсы во многом затрачиваются на то, чтобы получить от этого тела больше удовольствий. Душа начинает обслуживать вот эти телесные потребности, и дух находится в каком-то странном состоянии - нет уже склонности к богообщению, дух оказывается пленен и подчинен душевным и телесным проявлениям. Поэтому мы можем сказать, что гедонизм - это жизнь, в которой фокусом, центром внимания и вершиной иерархии является тело с его телесными потребностями. И если телесные потребности превалируют над духовными, если человеку больше интересна, грубо выражаясь, еда, чем богопознание, то мы получаем гедониста.

Жизнь духа и/или жизнь тела

- От чего зависит склонность человека к тому или иному проявлению гедонизма? Чего стоит избегать, чтобы не впасть в гедонизм? Каков механизм этого процесса?

- Общий универсальный святоотеческий ответ - это забвение Бога. Общение с Богом поддерживает человеческий дух, человеческий ум. Без этого благодатного источника жизнь духа становится неполноценной, и тело начинает доминировать. Это общий святоотеческий ответ. Конечно, здесь есть свои некоторые особенности. Например, благодать с точки зрения христианства бывает разная. Есть призывающая благодать, которая действует на всех людей не только в Церкви. И в этом смысле жизнь духа у человека, даже далекого от Бога, и даже, условно говоря, у атеиста по убеждениям до конца не прекращается. В зависимости от того, насколько он интересуется духовными вопросами, вопросом смысла жизни, предельными ценностями, нравственными ценностями, совестью своей. Если он этим хоть насколько-то интересуется, то жизнь духа поддерживается в человеке. Поэтому нюансы того, насколько более или менее по-гедонистски живет человек, могут быть связаны с воспитанием, с душевной и телесной конституцией человека.

А что такое жизнь духа? Феофан Затворник определяет проявление духа так: это, во-первых, чувство божества. То есть то, что связано с богообщением, - это жизнь духа. Далее, это требования совести, а значит, совесть - это жизнь духа. И, наконец, «ожидание лучшего», т. е. надежда, тоже является духовным проявлением. То есть дух - он как-то живет даже у человека вне Церкви, потому что совесть есть у всех людей, и, как правило, контакт с ней так или иначе человеком поддерживается. Ожидание лучшего, надежда на светлое и радостное в жизни тоже присущи многим людям.

Потом есть еще и богообщение, как таковое, человек, даже не являясь последователем какой-либо религии, как правило, пытается общаться с Богом. Уж у кого как получается. Кто-то верит в христианского Бога, но не практикует Православие. Это сложный вопрос, почему возникает такое разделение, но тем не менее человек как-то ориентирован в этом направлении. Кто-то просто читает Библию, это питает его дух, даже если он не верит в то, что там написано, и не согласен с этим до конца. В этом смысле человек вне Церкви тоже может как-то поддержать жизнь духа. И если он ее не поддерживает, то мы получаем гедониста. Очевидно, оказывают влияние воспитание и генетические особенности человека. Он может быть более склонен к гедонизму, чем к душевным грехам. Вполне возможно представить себе, что в результате воспитания и каких-то наследственных факторов человек более склонен к страсти чревоугодия, чем к страсти гордости.

- И вот, допустим, есть человек, в котором с детства каким-то образом неосознанно сформировалась наклонность потворствовать телесным усладам, ведущая дальше к нарастающему гедонизму. Эту свою наклонность он по причине замыленности глаза не замечает и беззаботно живет в этом, причиняя страдания окружающим и чувствуя неудобства сам, лишь иногда замечая, что что-то в нем не так. Как подобная наклонность может быть выявлена в процессе богообщения? Как человек сможет выявить ее?

- Практически любая религиозная практика, не сектантская по своей сути, не обязательно христианская, и здоровая телесно ориентированная психотерапия ориентированы в достаточной мере на аскезу, на определенные ограничения в жизни тела, чтобы вскрылась жизнь духа в человеке. Минимальные требования для каждого практикующего христианина связаны с постом. Это некая лакмусовая бумажка, эксперимент и пространство, где человек может ощутить степень собственного гедонизма.

Хотя, с другой стороны, если человек просто совершенно не занимается своим телом, а позволяет ему жить так, как ему хочется, лениться, не напрягаться, который не способен даже, допустим, на гимнастику, - это тоже, с моей точки зрения, определенный маркер гедонизма. Может человек делать гимнастику или не может человек делать гимнастику - это еще не полноценная аскетическая практика, но это упражнение тела. А ведь слово аскетика происходит в греческом от глагола «упражняю». Вот любые упражнения тела, связанные с тем, что дух или душа человека ставят тело в определенные рамки, и тело слушается - а в этом основа практически всей психо ориентированной психотерапии и гимнастики - это уже первый шаг, на мой взгляд, от гедонизма. В этом смысле упражнения - основа всех нормально ориентированных практик: и телесно ориентированной психотерапии, и физкультуры, и гимнастики.

Поэтому упражнения нужны в самом широком смысле как способ подчинения тела требованиям духа. Другое дело, что в христианской традиции все ясно и понятно. Там понятно, что ограничения есть ради того, чтобы дух раскрывался. Соответственно и богослужение, и уклад жизни настроены на то, чтобы, притормаживая деятельность тела, открыть деятельность духа. В этом смысле христианская традиция очень эффективно помогает сразу начинать бороться с проявлениями гедонизма, которые в той или иной степени присущи каждому человеку.

Переходим к вольным упражнениям...

- Для человека невоцерковленного слово «упражнение» более понятно, чем формулировка «открытие духа через ограничения тела». С помощью каких упражнений и тестов, которые были бы такой же лакмусовой бумажкой, как пост для людей верующих, человек, пока еще не воцерковившийся, может проверить себя на склонность к гедонизму? Можно ли назвать навскидку несколько таких способов?

- Я думаю, что это может быть любая ситуация ограничения, связанная с потребностями физиологии. Насколько хорошо человек переносит лишение пищи? Насколько он не склонен к «вредным привычкам», например злоупотреблению алкоголя и курению? Ведь курение - штука нецелесообразная и неестественная для организма сама по себе. А особенно если человек не может бросить курить, то тогда здесь можно говорить о большой степени гедонизма. Вот если человек начинает воздерживаться от еды достаточно серьезно, то где-то день на третий, на пятый ему становится достаточно тяжело. Хотя биологической подоплеки этому нет - организм может нормально функционировать еще несколько дней. Состояние человека в период такого голодания некоторым образом напоминает ломку наркомана. Точно так же, как наркотическая ломка или похмелье свидетельствуют о зависимости от внешних стимуляторов, аналогичное состояние в период голодания свидетельствует о зависимости от пищи. Другое дело, что пища нам необходима, и при ее отсутствии голод неизбежен. Мы можем отказаться от употребления наркотиков, если есть необходимость, то можем отказаться от употребления алкоголя, но от пищи мы отказаться не можем. Тем не менее это маркер того, насколько в нас силен гедонизм.

Можно также отслеживать, насколько легко переносится холод, жара, сексуальное воздержание, - вот это маркеры, с помощью которых человек может проверить склонность к гедонизму.

- В связи с этим возникают сразу два вопроса. Есть люди, которые получают удовольствие от моржевания, от бега трусцой. В какой момент следует сказать человеку «стоп» дабы не перегибать палку в желании проверить себя на наличие или отсутствие гедонизма? Второй вопрос о бросаниях в крайности. При попытке ограничения, аскетического воздействия на тело есть риск впадания в гордыню от своего «подвига» или в мазохизм, в получение удовольствия, наслаждения от ущемления себя, от нанесения себе уже вреда фактически. Как с этим быть, как избежать этого?

- Критерий - это полноценная жизнь души и духа.

- Что в полной мере является маркером того, что все в порядке или хотя бы не запущено?

- Я думаю, что маркером является то, что тело начинает помогать человеку удовлетворять его потребности более высокого порядка, чем просто биологические потребности. Например, ты начинаешь писать статью, и у тебя не болит спина, у тебя нормальное кровообращение мозга, ты достаточно бодр. Или у тебя достаточно высокий иммунитет, чтобы не болеть и жить напряженной интенсивной творческой жизнью, реализовывать свои планы, намерения, творческие замыслы. Для этого нужно элементарное физическое здоровье.

Но из одной крайности можно уйти в другую. Одна крайность - когда ты тупо следуешь велениям тела: захотело оно полениться - поленилось, захотело поесть - ты поел. И ты сосредоточен на жизни тела, все твои потребности подчинены телу. Ты, допустим, стал «моржом» или культуристом. У тебя вся жизнь подчинена тренировкам, работе со своим телом, это другая крайность, но там тоже тело становится центром, фокусом внимания. А вот маркером будет являться то, что у человека есть собственные творческие, духовные, душевные потребности, которые тело помогает реализовывать.

- Правильно ли я понимаю, что можно быть православным культуристом в том случае, если в иерархии твоих ценностей наращивание мышечной массы является залогом реализации каких-то твоих богатырских функций?

- Да. И потом можно сказать так, на грани иронии. Вот смотрим на бодибилдера, как он строит свое тело. Соответственно он должен проделать работу не меньшую, а даже большую со своим духом. Это должно быть видно так же ясно, как и совершенство его тела. Вот если красота его душевная и духовная, его совершенство, его результат работы над собой видны точно так же, как и его тело, тогда это нормально.

Фокусы с ресурсами

- Человек живет не в лабораторных условиях, а в реальной жизни, где окружающий социум накладывает на него определенные обязательства. Попадает, например, молодой человек в армию, и в распорядке дня бойца практически нет места его духовным практикам, зато есть требования развиваться физически, плюс боевые тревоги, учения, наряды вне очереди. Как выстраивать баланс душевных сил в ситуации, когда социум вынуждает человека фокусировать внимание на развитии физических качеств, а возможностей соответствующим образом укреплять дух мало? С чего же начать?

- На самом деле при советской власти уделялось большое внимание воспитанию, как говорилось, боевого духа. Я говорю сейчас даже не про политподготовку, а про такие качества, как смелость, решимость, честность, желание и умение помочь друг другу, подставить свое плечо, чувство коллективизма, чувство локтя. Да, с одной стороны, это вещи простые и не сильно духовные, а с другой стороны, если посмотреть и почитать даже святоотеческую литературу, это очень похоже на добродетели. И в этом смысле пусть в армии воспитываются не высокоинтеллектуальные люди и не особо богословствующие, но в них воспитываются важные душевные, а может быть, и духовные, если мы говорим о добродетелях, качества. Насколько этому уделяется внимание в армии сейчас - мне неизвестно. Но, судя по тому, что показывают по телевидению и пишут в газетах, дело обстоит плохо. Оттого и ситуация в армии так нерадостна. Но в норме понятие «дух бойца» отнюдь не шутка, и пусть это не полнота духовного развития, но тем не менее это тоже важное качество, и потратить год на то, чтобы воспитать в себе честность, искренность, решительность и чувство локтя, - это была бы очень неплохая идея.

- В русской армии существовало что-то подобное?

- Я читал статьи о подготовке воинов русской армии. Там как раз говорилось о христианских добродетелях: справедливости, мужестве, воздержании, мудрости. Думаю, в какой-то форме все это присутствовало и в советской армии, хотя там было, конечно, много ерунды в плане политподготовки.

- Хочется получить какие-то точные рекомендации о первых действиях, когда телесность человека начинает пытаться подчинить себе или уже даже измождать его дух. И духа буквально не хватает. Вот чувствует человек, что его ломает. И куда ему обратиться, что делать? Какие практические действия кроме богообщения помогут человеку справиться с взбунтовавшимся телом?

- Есть две стадии этой расслабленности, может быть, в каком-то смысле две стадии гедонизма. Первая стадия - человек фиксирует нарушения, и ему удается с ними справиться, просто когда он делает какие-то волевые усилия. Например, вот некая «пожарная инструкция» - если ты чувствуешь, что тебе не хватает времени, что разленился, то составляй распорядок дня или хотя бы список необходимых дел. Научись обращаться со временем, регламентируй. Это уже будет некая минимальная аскетическая практика: пусть тело подчиняется тому распорядку дня, который написала душа. Это благоприятная ситуация, и определенный процент чувственности и расслабленности за счет этого легко преодолевается.

Но есть и, условно говоря, вторая стадия, связанная с тем, что человек все понимает, но сделать ничего не может. С такого рода жалобами часто встречаются психотерапевты. Если говорить психологическим языком, нарушаются волевые механизмы. Возникает, как правило, ситуация зависимости, или страсти, если говорить языком христианским. Практика показывает, что попытка самому справиться с такими устойчиво живущими в тебе страстями, а не просто греховными проявлениями ни к чему не приводят. Если у тебя нарушены волевые механизмы, то волевым усилием ты сделать ничего не сможешь. Здесь нужно обращаться к помощи - к помощи других людей, к помощи близких (что не всегда эффективно), к помощи психолога, психотерапевта. Организовываются группы самопомощи, группы людей, попавших в сложные жизненные ситуации именно потому, что у них не хватает жизненных сил и ресурсов справиться и изменить свою жизнь так, как они хотят. Часто на этой стадии люди приходят к Богу, к богообщению.

- И что им здесь предлагает православная традиция?

- Православная традиция предлагает человеку систему помощи через прямые действия Бога - через Таинства и через нормальную церковную жизнь, что предполагает общение с духовным наставником, что предполагает хотя бы элементарную общинную жизнь среди близких тебе по вере людей, совершение вместе с ними «единым сердцем и едиными усты» Евхаристии.

- Возможно, это грубая параллель, но здесь выполняется некоторым образом функция группы поддержки, так?

- Да, конечно, выполняется. Иначе не было бы общины, не было бы Церкви как единого организма, а были бы отдельные личности, уходящие после озарения, что нужно верить в Бога, в пустыню. Но таких людей единицы, и даже они причащались, т. е. имели общение с другими людьми в Церкви через Таинства, и молились за весь мир. Поэтому Бог и непосредственно тебя поддерживает и опосредованно - через людей.

Острые вопросы. Горячие клавиши

- Мы сейчас говорили о трудных ситуациях, а хочется еще затронуть тот момент, когда человек находится в естественных для себя условиях, на него ничто не давит, и он планирует свою деятельность. Каким должно быть целеполагание в ситуации сомнения в правильности выбора? Например, есть вариант на время отпуска поехать отдыхать на море или пойти учиться бальным танцам. Танцы приятны, море приятно, особой разницы от удовольствия не ощущается, почти равного порядка вещи. По какому критерию следует делать выбор?

- Вот так фрагментарно может и не получиться проверить. Но думаю, что есть способ. Как правило, гедонистический образ жизни приводит к опустошению души. И вот человек пошел, повеселился, а на следующий день ему плохо и пусто. И дело не в том, что у него интоксикация от алкоголя, а просто есть ощущение пустоты, зря проведенного времени или того, что он чего-то важного не сделал. Такое ощущение, похоже, практически всегда сопровождает гедонистов. Человек дальше возвращается к этим самым чувственным удовольствиям в попытках избежать состояния пустоты. Так что я думаю, что вот это еще один маркер. Если ты провел отпуск так, что тебе после этого пусто, скучно, тоскливо, то это точный признак того, что тело не давало тебе возможности даже элементарной душевной жизни. Если же в отпуске человек получал радость, и радость эта устойчива, она сохраняется и после отпуска в словах «есть что вспомнить», «было много интересного», она может сопровождаться приятными ощущениями наполненности и радости для тела, то в таком случае это не будет, наверное, проявлением гедонизма.